Молли Мун и волшебная книга гипноза

— Я спрашиваю, это, по-твоему, называется презрительной улыбкой? — угрожающе повторила Гизела.

Четверо детей постарше, сидевших рядом с Гизелой, захихикали. Коротышки-близнецы Синтия и Крейг, а также закадычные друзья Гизелы — Гордон Бойлз и Роджер Фиббин, — все они были слишком слабы характером, у них никогда не хватило бы храбрости сказать хоть слово против своего вожака. Они обожали смотреть, как Гизела задирает Молли.

Слева от Гизелы сидел, стиснув кулаки, Гордон Бойлз. Его немытые волосы были туго стянуты банданой. Недавно он циркулем и чернилами сделал себе татуировку: наколол на каждом пальце буквы, которые на левом кулаке складывались в слово Ц А Р Ь, а на правом — в слово Г О Р Д. Со своего места Молли могла отчетливо прочитать «ЦАРЬ ГОРД». Фантазия у него была извращенная, и, если ему обламывалась хоть малейшая выгода, он был готов буквально на все. При Гизеле он играл роль вышибалы-телохранителя.

Справа от Гизелы сидел ее шпион и наушник, Роджер Фиббин. Молли посмотрела на его чистенькую белую рубашку, аккуратную прическу и подумала: до чего же он похож на маленького и очень недоброго взрослого. Его острый нос и холодные пронырливые глазки были зловещими. Рокки и Молли прозвали его Ябедой. А близнецов Синтию и Крейга они называли Клонами. Чем грубее Гизела дразнила Молли, тем громче хохотала ее свита. Джемма и Джерри, двое детей шести и семи лет, тихонько сидевшие за небольшим столиком у двери, забеспокоились. Им не нравилось смотреть, как издеваются над Молли, но они были слишком малы и ничего не могли поделать.

— А может, какой-нибудь фермер швырнул в тебя лопатой, потому что ты похожа на крысу? — предположил тощий Роджер.

— Или крыса бросилась на тебя, потому что от тебя воняет? — прогудел мускулистый Гордон.

— Или вы с Рокки сидели в кустах и мечтали о свадьбе? — ухмыльнулась Гизела.

И вдруг Молли улыбнулась. Улыбка эта зародилась у нее где-то глубоко внутри, она происходила из глубоко спрятанного волнения, из тайной надежды на то, что книга о гипнозе поможет ей. Молли грезила наяву, представляя себе, чего она сможет добиться, если научится гипнотизировать людей. Пусть тогда Гизела со своей шайкой держатся подальше! Не говоря ни слова, Молли встала и вышла из комнаты. Девочке не терпелось заглянуть в книгу. Но удалось ей это далеко не сразу.

После чая всем детям полагалось отдыхать в постелях, кроме тех, кому было разрешено репетировать свои выступления к Брайерсвилльскому конкурсу талантов. Молли не терпелось почитать книгу о гипнозе, но она боялась рисковать, потому что на соседней кровати читала комикс Синтия.

Минуты текли невыносимо медленно. Молли прислушивалась к доносившемуся снизу пению. Она услышала хрипловатый голос Рокки и снова пожелала ему победы на конкурсе, хотя все еще сердилась на приятеля за сказанные днем жестокие слова. Потом пришел час делать уроки. Молли казалось, что время стало резиновым и долгожданный вечер никогда не наступит.

Наконец кукушка на часах мисс Гадкинс прокричала шесть раз. На вечерней молитве Молли изо всех сил старалась держаться подальше от Рокки, и он тоже не обращал на нее внимания. Пропев гимн под записанную на магнитофон органную музыку, мисс Гадкинс зажала под мышкой свою капризную раскормленную собачонку Петульку и сделала несколько объявлений. Во-первых, Молли должна была в течение недели пылесосить комнаты, потому что не сумела пробежать кросс до конца. Во-вторых, завтра в приют приезжают гости из Америки.

— Они прибудут в четыре часа. Имейте в виду, они, как ни странно, желают усыновить одного из вас. Как вы помните, в прошлый раз наши американские гости уехали с пустыми руками. Не подведите меня на этот раз. Мне не терпится избавиться от кого-нибудь из вас. Им не нужны вшивые чумазые недомерки. — Глаза мисс Гадкинс остановились на Молли. — Поэтому приведите себя в порядок. Выбрать могут только порядочного ребенка. Правда, некоторым из вас говорить все это — только время терять.

От этой новости у каждого из приютских детей екнуло сердце. Даже в глазах Гизелы Молли заметила огонек надежды.

За ужином Молли сидела одна и грызла битое яблоко.

Наконец, когда Молли начало казаться, что она вот-вот лопнет от нетерпения, ей представился удобный момент уединиться в пустой спальне. Она торопливо выхватила из-под матраца книгу и раздавленный пирожок, сунула их в мешок с грязным бельем и отправилась искать укромное местечко, чтобы без помех почитать.

Гадесом по-гречески называется ад. А в приюте так прозвали нечасто посещаемую прачечную, скрытую глубоко в недрах здания. Молли прямиком направилась туда, как будто собиралась постирать.

Прачечная была темным подвалом с низкими потолками. По стенам тянулись ржавые трубы, с которых свисала сохнущая одежда. По крайней мере, здесь было не холодно. В дальнем углу стояли старые фаянсовые раковины с белым известковым налетом вокруг сливных отверстий, в которых дети полоскали белье. Молли отыскала теплое местечко под электрической лампочкой, возле труб, и, сгорая от нетерпения, запустила руку в мешок с бельем.