Молли Мун останавливает время

— Да Никто не знал, кто они такие, и в первую очередь — они сами.

— Вы не пытались спасти их?

— Пытался, но Праймо никогда не подпускал меня близко к стиранию личности, поэтому помочь было трудно. Не знаю, скольких людей он уничтожил таким способом. Честно говоря, иногда у меня бывала возможность помочь кое-кому из них, но я боялся. И ненавидел себя за это. Как видите, я не герой. Я слаб.

— Но вы спасли нас, — возразила Молли. — Это был храбрый поступок. Почему вы не обратились в полицию?

— Молли, вся лос-анджелесская полиция у Праймо в кармане. И вообще он контролирует всю полицию Америки. Вы и представить себе не можете, как он могуществен. И с газетами та же история. Почти все издатели пляшут под его дудку. Если бы даже какая-нибудь газета решилась опубликовать мой откровенный рассказ, то в тот же день Праймо уничтожил бы ее. А потом добрался бы и до меня.

— А почему вы не разгипнотизировали кого-нибудь из его жертв? — поинтересовался Рокки. — Вы ведь тоже умеете останавливать мир. Мы знаем, что Клетс закрепляет свой гипноз, останавливая время. Вы могли бы остановить мир снова и снять гипноз.

— Легко сказать, — вздохнул Синклер. — Но вы не знаете, что Клетс использует кодовые фразы. Именно они делают его гипноз нестираемым.

— Кодовые фразы? — переспросила Молли.

— Да. Они-то и есть настоящие ключи. Без них нельзя освободить его жертв. А я этих фраз не знаю.

— Тогда почему вы все-таки разбудили нас? — спросила Молли.

— Потому что мне нужна ваша помощь. После ваших терзаний в сорочьем зале произошло очень многое. Праймо стал гораздо опаснее. Время на исходе.

— Это связано с днем В, правда? — спросил Рокки. — Видимо, он приближается,

— Да.

— А что такое день В? — спросила Молли.

— Вы не знаете?

— Нет, — хором ответили ребята.

— День В, — пояснил Синклер, — это день выборов. — Он поглядел на недоуменные лица ребят. — Праймо всегда хотел стать президентом Соединенных Штатов.

— Но это невозможно! — воскликнула Молли, не веря своим ушам. — Чтобы стать президентом, нужно иметь сотни сторонников, возглавлять политическую партию, быть политиком, много лет заседать в Конгрессе…

— Это не так, — возразил Синклер. — Стать президентом может каждый, если он рожден в Америке и не имеет криминального прошлого. Сегодня третье ноября, а Праймо начал избирательную кампанию только в июне — поздновато, но ведет он ее блестяще.

Синклер рассказал ребятам о том, как летом была организована кампания «Клетса — в президенты!». Клетс вложил в нее миллионы долларов, выступая как независимый кандидат. Это означало, что он не принадлежит ни к какой политической партии. Кампания охватила всю Америку, невероятно назойливая реклама преследовала людей повсюду, так что ни один гражданин не мог не попасть под ее влияние. «Клетса — в президенты!» — кричали плакаты, расклеенные на тысячах стен. «Клетса — в президенты!» — воздушные шары с таким лозунгом парили над большими и маленькими городами страны. Праймо побывал во всех штатах и арендовал целые стадионы, устраивая на них концерты, где выступали и произносили пламенные речи покорные ему знаменитости. Загипнотизированные звезды рассказывали публике, какой хорошей станет жизнь в Америке, если Клетс станет президентом. На каждом концерте выступал и сам Клетс, Его лицо проецировалось на громадные экраны высотой в сотню футов. И все, кто взглянет на экран, конечно, тотчас же гипнотизировались.

Размах и великолепие этой кампании полностью затмили Гандолли и всех остальных кандидатов.

Желание американцев видеть Клетса президентом распространялось как заразная болезнь. «Души Америки — клетки ее тела. Америке нужен Клетс», — таков был его слоган.

— Вы говорите так, будто день выборов уже наступил, — заметил Рокки. Синклер неловко переминался с ноги на ногу.

— Он действительно уже наступил.

— Как наступил?! — вскричала Молли так громко, что Петулька испуганно тявкнула. — И что произошло? Он победил? — Синклер избегал смотреть ей в глаза. Он уронил к ее ногам газету.

«Праймо Клетс выиграл президентскую гонку», — возвещал заголовок.

— Победа была предрешена, — запинаясь, проговорил Синклер. — Выборы всегда проходят в первый вторник ноября. Это было вчера. Второе ноября. Вы читаете сегодняшнюю утреннюю газету.

На мгновение воцарилась тишина. Потом к Молли вернулся дар речи.

— Синклер, вы с ума сошли? Почему вы столько ждали? Почему не разбудили нас раньше? Мы бы провалили его кампанию, попытались бы узнать кодовые фразы, могли бы что-нибудь придумать, а вы вместо этого держали нас здесь. Простите, Синклер — Молли помолчала, — но мне кажется, вы слишком долго тянули.

— Я не мог рисковать. Отец думал, что вы мертвы, и поэтому вам ничто не угрожало, — ответил Синклер. — Но сегодня… после победы… — Его голос задрожал. — У меня была безумная надежда, что он не выиграет. Но он, разумеется, победил. Теперь он стал самым опасным человеком на свете.

Молли представила себе, как Клетс, будто гигантский спрут, запускает свои склизкие щупальца во все страны на Земле.

— Но зачем ему такое могущество? — спросила она