Молниеносец. Тайна Громовика

– Как готовиться к операции – Так Профессор, помогай! А как героем становиться, так я один пойду, да?

Я наконец отыскал свою непромокаемую куртку и спрыгнул со стула.

– Ты не можешь пойти туда, потому что это рискованно. Тебя даже медальон током бьёт, а кто знает, что произойдёт, если ты ещё с кем или чем в контакт вступишь, – пояснил я.

На эти доводы Пашка только ещё больше обиделся.

– Вот как? – пробубнил он. – Значит, ты слабаком меня считаешь? Боишься, что я тебе подвиг испорчу?!

Мне стало искренне жаль друга. Я хорошо понимал, что на его месте думал и чувствовал бы абсолютно то же самое.

Пашка не из трусливых. На вид этот худой очкарик выглядит как безобидный ботаник, способный только целыми днями сидеть в Интернете, за чтением книг или за сборкой-разборкой техники. Но я-то знал, что в драке мой друг даст сто очков вперёд любому здоровяку. В Пашке было то, что боксёры называют «нерв» – какая-то дикая, пластичная сила, которая раскрывается только в момент боя. Я имел возможность однажды наблюдать эту силу, когда мы нарвались на банду агрессивных старшеклассников у нас парке. Их было пятеро, а нас только двое, и с учётом Пашкиной обманчивой субтильности, я понял, что драться мне придётся одному против пяти.

Помню, ребята стали некрасиво задевать Пашку обидными фразочками, давали ему тычки и подзатыльники. Мой друг стоял насупившись, и я было подумал, что он вот-вот заплачет. Но Пашка неожиданно снял очки, положил их в чехол и отбросил подальше в кусты. «Смирился, что нас сейчас поколотят», – подумал тогда я и ошибся. Я и глазом моргнуть не успел, как Пашка развернулся и дал одному из наглецов прямо кулаком в нос. Потом он словно бычок боднул другого головой в живот. В тот момент я очнулся и понял, что надо действовать.

Обидно, что действовать тогда мне практически не пришлось. Наши псевдо храбрые обидчики разбежались. Тогда я понял, что беззащитность моего друга обманчива.

Пашка совсем не агрессивный. Он добрый и отзывчивый, помогает маме растить младшего брата и не ругается матом как многие наши одноклассники.

Однажды на уроке литературы учительница описывала нам художественный портрет героя какого-то произведения. Я не помню, кто это был, потому что не слушал её внимательно. Но помню, что в какой-то момент услышал слово, произведшее на меня неизгладимое впечатление: «достоинство». Что-то особенное веяло от этого слова. Можно было сказать о герое кучу вещей: сильный, умный, талантливый – но всё это просто набор дополнительных украшений по сравнению с одним качеством, которое делает человека настоящим. Чувство собственного достоинства. Это больше, чем характер. Это солнце, которое сияет внутри каждого из нас. У Пашки это солнце внутри есть. И кто действительно рождён быть героем, так это он.

Я не жадничал до геройства. Просто по странному стечению обстоятельств, жребий выпал мне.

– Ты прекрасно знаешь, что я не считаю тебя слабаком, – я хлопнул его по плечу. – Но ты будешь нужен мне здесь, дома.

Я застегнул замок куртки.

В комнату заглянула мама.

– Скоро будет готов обед, – с деланой улыбкой позвала она. – Поэтому даже не начинайте свои конструкторские делишки!

Я видел, какого труда ей стоит не показывать нам своего беспокойства. Наверняка, в гараже они с отцом больше разговаривали, чем разбирали вещи. Планировали, что мне скажут, как мы будем действовать. Им и в голову не приходило, что я знаю не только больше чем они, а возможно, больше, чем весь мир.

Мама увидела, что я одет для улицы.

– А ты куда собрался? – с тревогой спросила она. – На улице невесть что творится! Мало нам одного беглеца, и ты ещё лыжи навострил!

Деда имела ввиду. Вот икается ему, наверное.

– Я хотел в пристройку сходить, – сочинил я. – Мне нужно там кое-какой инструмент взять,

– Да у тебя инструментом все полки в шкафу завалены, некуда одежду класть. Сидите здесь, нечего тебе ходить, а то ещё грязи мне в дом натащишь! Только пол протёрла.

«Пол испачкаю! – подумал я. – Если мы с Пашкой не справимся, то скоро мы все в сырости жить будем, как болотные жабы!»

– Хорошо, мам, мы скоро придём, – согласился я, чтобы она скорее отстала.

– А ты, Паш, чего такой хмурый? – переключилась мама на друга.

Профессор сделал кислую мину и уже открыл рот, чтобы, видимо, от обиды выдать весь план операции, но я его опередил:

– Мы поспорили на новый набор часовых отвёрток, сможет ли Профессор без моей помощи собрать рации, которые мне пришли с e-bay на прошлой неделе. Вот он и куксится – боится, что проиграет.

Пашка сначала злобно воззрился на меня, а потом повеселел.

– Ха! – выдохнул он. – Да любой дурак их соберёт!

– Ага, если только дурак владеет китайским, – продолжил я, копируя его тон.

Я вынул из шкафа коробку с набором для сборки раций и достал из неё инструкции, испещрённые китайскими иероглифами.

Мама моментально потеряла интерес к ситуации.

– Ладно, через пятнадцать минут жду вас внизу. А потом мы придём к вам телевизор смотреть. Вижу, с первобытным телевидением Паша справился, – мама подмигнула Пашке и закрыла дверь.