Молниеносная (СИ)

Это его немного отрезвило. Ровно до такой степени, чтобы красная пелена безумства спала с глаз, но парень все еще был чертовски зол.

- Да не молчи ты, гребаная зазнайка! Открой уже свой чертов рот и скажи что-нибудь! Не делай вид, что я ниже тебя. – Закричал он в яростном бессилии.

***

То, что случилось вслед за этим, не поддается никаким измерениям по шкале стандартного эриковского удивления.

Зубрила опустилась рядом с ним на колени и аккуратно откинула светлую прядь его волос.

- В первый день нашего знакомства вы не велели мне говорить с вами прежде чем вы сами этого захотите. Я все ждала этого момента. – Её низкий голос проникал в сознание парня, обволакивая, успокаивая.

Смысл фразы дошел до него не сразу.

- Ты молчала потому что я тебе так приказал?! – Наконец закричал он, вскакивая и вновь начиная злиться. – Да ты… Ты…

- Я сделала что-то не так? – Казалось, она действительно была удивлена.

- Да ты меня, блять, всего извела, ты понимаешь, дура? Ты понимаешь, что я тебя считал… - Он не закончил, просто не смог.

Потому что она улыбнулась. Улыбнулась ему совершенно открыто и искренне, её глаза смотрели прямо на него и они были… живыми. Улыбалась ему.

- Вы ударились?

(о чем она вообще)

- Давайте я промою раны. У вас есть аптечка?

(какая еще аптечка)

- Хорошо, я найду сама, если вы не против. – С этими словами она направилась в ванную, оставив озлобленного и шокированного Эрика посреди собственной спальни. Вернулась девушка уже с мокрой тряпкой и белым ящичком аптечки.

- Садитесь на кровать, что же вы стоите? – Словно малого ребенка, она повела Эрика за руку и усадила на низкую кровать, застеленную красным жестким покрывалом.

Раны она промывала так же, как делала все остальное: сосредоточенно, профессионально. Как будто всю жизнь только этим и занимается. А парень тем временем искоса ее разглядывал. Девчонка молчала все время только из-за того, что восприняла его слова, сказанные в первый день, всерьез? Да, она просто… чертовски надежная. Почему именно слово «надежная» вертелось на языке у Эрика все это время. Он протянул уже обработанную руку к её подбородку и поднял к себе лицо Кэри.

- Ты ненормальная, зубрила. Ты просто идиотка.

(какие у неё глаза а грудь так вообще за**ись)

- Если вы закончили меня оскорблять, я продолжу. – Почти с сарказмом ответил ему низкий голос, а глаза недобро сверкнули. Так она и дерзить умеет! Вот это подарок!

- Нет, не закончил. – Он грубо дернул девушку на себя и впился в её губы.

Комментарий к Глава 7. Зубрила

Это просто

вау

вау, что я дописала

если кто заметит что-то кинговское, то я Кэрри только что прочла

а если опечатки или другую оплошность - то это скорее всего сессионное

недосып

и

ах да

за мат

прощения прошу у тех, кто в своей ханжеской манере забывает про настрой

это - важная часть его мыслей, его мира

я люблю своих читателей без “но”

те, кто не поймут, не читатели

========== Глава 8. Отзвуки бьющихся сердец ==========

Любовь не всегда слепа, и, может быть, нет ничего мучительнее, как всем сердцем любить человека, сознавая, что он недостоин любви.

Сомерсет Моэм

Её звали Регина. Точнее даже не так, её звали Регина Икария. Почему бы не убрать из своего имени ненужные буквы, сделав себя более… человечной что ли?

Регина так и сделала, и теперь от глупого помпезного имени оставалось всего лишь четыре буковки – непонятное ощущение освобождения, будто весь груз прошедшего вытекал из пораненных и отсеченных букв вязкими каплями крови, - это делало её новый мир более ярким.

Портил все только её новый инструктор. Невозможно грубый, доведенный до крайности собственными демонами, он и её не оставлял в покое. Кажется, что каждая её победа, каждая капля крови, появляющаяся на её огрубевших руках, делала Эрика еще более яростным её противником.

Регина всегда была умной девушкой. На самом деле она была не только умной, но и доброй, чувствительной к переживаниям живых существ рядом с ней. Эти два качества в симбиозе сделали бы из неё тонкого психолога, родись девчушка в более реальное время. А вот прямо сейчас она стоит на коленях перед ненавидящим её инструктором и бинтует израненные руки.

Нет, она вовсе не была сумасшедшей. И бесчувственной она не была.

Еще одной отличительной чертой девушки с нелепым именем была честность. И вот уже две недели прошло с тех пор, как стоя перед зеркалом в душевой, она честно призналась себе, что влюблена в этого грубого и неотесанного парня. Именно с этого самого момента его приказ о вечном молчании сделался для нее почти что пыткой – вероятно девятый круг Ада у Данте должен ощущаться также болезненно.

Впрочем, по этому кругу она ходит уже восьмую неделю, с тех пор как мать ядовито выплеснула ей в лицо слова о безнадежном предательстве.

Хотя, если уж быть честной,

(а она это умеет мы уже выяснили)