К сожалению для них, решающей силой в этой битве были танки, поддержанные авиацией. Впрочем, будем справедливы. Если бы не умелые сапёры, которые быстро навели мосты, способные выдержать тяжёлую технику, наступление не состоялось бы. А защитить переправу помогли зенитчики. То есть мы видим почти идеальный пример взаимодействия разнородных сил. И всё-таки первую скрипку играли танки и авиация. Во многом своими успехами Гудериан был обязан тесному взаимодействию с VIII авиакорпусом фон Рихтгофена. Вместе с передовыми частями следовали офицеры связи Люфтваффе, имевшие свои собственные машины с рациями. При необходимости они вызывали грозные Ju-87 из StG 77 и StG 2. Начальник шатба Рихтгофена позднее с лёгкой тоской вспоминал, что «никогда более не была создана столь совершенная система планирования и проведения совместных операций». Пикировщики появлялись над целью не позднее чем через 20 минут после вызова. Правда, иногда сбоила даже эта машина. 20 мая штаб Гудериана был атакован собственными пикировщиками, и сопровождавшие командира зенитчики были вынуждены сбить один. Лётчики были странно удивлены, когда обнаружили, кого бомбили. Потери в этом бою немцев против немцев составили одну бронемашину и один самолёт. Но всё-таки подобные накладки были единичными.
На рассвете 18 мая Гудериан возобновил движение на запад. «Сильным разведывательным отрядом» он, не слишком ломая голову, назначил всю 2-ю танковую дивизию. Кстати, именно в эти дни состоялась встреча войск Гудериана с дивизией французского апостола танковой войны де Голля. 17 мая его танки попытались выбить немцев из Монкорне, но не преуспели в этом. Вот что пишет сам де Голль: