Молния

– Они не купятся на такую туфту! Послушайте, они решат, что, скорее всего, вы сами пристрелили того торчка. А так как у вас нет оружия, по крайней мере официально зарегистрированного, у них наверняка возникнут подозрения, что вы владеете оружием нелегально и, пристрелив парня, поспешили от него избавиться, после чего состряпали нелепую историю о некоем Одиноком рейнджере, появившемся в нужный момент, чтобы спасти вашу задницу.

– Я уважаемый бизнесмен с безупречной репутацией.

Взгляд мужчины был полон беспричинной грусти и странного беспокойства.

– Боб, вы хороший человек, но иногда бываете слишком наивным.

– Что вы имеете в…

Незнакомец поднял руку, заставив собеседника замолчать:

– В критические моменты репутация, к сожалению, ничего не значит. Большинство представителей человеческого рода добросердечны и привыкли решать сомнения в пользу человека, но отвратительное меньшинство радуется падению и разорению других. – Его голос опустился до шепота, и, хотя он продолжал смотреть на Боба, перед его мысленным взором, казалось, возникали другие места, другие люди. – Зависть, Боб. Зависть снедает их живьем. Если у вас есть деньги, они завидуют вашему богатству. Но так как вы бедны, они завидуют тому, что у вас такая хорошая, умная, любящая дочь. Они завидуют вашему счастью. Завидуют вам, потому что вы не завидуете им. Одна из величайших трагедий человеческого существования – то, что люди не умеют радоваться жизни, а радуются лишь несчастьям других.

Мужчина говорил так искренне, так безыскусно, что Бобу нечем было крыть. Он знал, что тот абсолютно прав. И невольно вздрогнул.

После секундного молчания лицо незнакомца разгладилось, взгляд стал настойчивым.

– А когда копы решат, что вы лжете насчет спасшего вас Одинокого рейнджера, у них возникнут вопросы. Собирался ли тот наркоман вас вообще грабить? Что, если вы были знакомы и просто чего-то там не поделили? А вдруг вы запланировали это убийство и попытались придать ему вид самозащиты во время грабежа? Таков образ мыслей копов, Боб. Если они не смогут повесить на вас убийство, то постараются хотя бы отравить вам жизнь. Вы хотите, чтобы Лора через все это прошла?

– Нет.

– Тогда делайте, как вам говорят.

– Сделаю, – кивнул Боб. – Все как вы сказали. Но кто, черт возьми, вы такой?!

– Не имеет значения. У нас в любом случае на это нет времени. – Незнакомец зашел за прилавок и наклонился над Лорой, оказавшись лицом к лицу с девочкой. – Ты хорошо поняла, что нужно говорить? Если полиция спросит, что случилось…

– Вы были с тем мужчиной. – Лора махнула рукой в сторону лежавшего на полу трупа.

– Правильно.

– Вы с ним были приятели, – сказала девочка, – но потом поругались из-за меня, правда, не знаю почему, потому что я ничего такого не сделала.

– Дорогая, «почему» не имеет значения, – ответил он.

Лора кивнула:

– А потом вы застрелили его, убежали с нашими деньгами и уехали на машине, а я очень испугалась.

Незнакомец поднял глаза на Боба:

– Восемь лет, да?

– Она очень смышленая девочка.

– И все же будет лучше, если копы не станут на нее сильно давить.

– Я им не позволю.

– А если станут, то я начну плакать и буду плакать, пока они от меня не отвяжутся.

Мужчина улыбнулся и так ласково посмотрел на Лору, что Бобу стало не по себе. Однако незнакомец отнюдь не походил на того извращенца, который хотел затащить Лору в подсобку. Взгляд светловолосого гостя был нежным и любящим. Он коснулся щеки девочки. Неожиданно глаза его влажно заблестели. Сморгнув слезы, он выпрямился:

– Боб, спрячьте подальше деньги. Запомните, я забрал всю кассу.

Только сейчас Боб сообразил, что по-прежнему сжимает мятую пачку в руках, и сунул деньги в карман штанов, прикрытых свободным передником.

Незнакомец отпер дверь и поднял роллету:

– Берегите ее, Боб. Она особенная.

И с этими словами он выбежал под дождь, оставив дверь открытой, и сел в «бьюик». Скрипнули покрышки – и автомобиль выехал с парковки.

Радио продолжало работать, но до Боба только сейчас это дошло. Последнее, что он помнил, было то, как Скитер Дэвис пела «The End of the World», когда пристрелили наркомана. Теперь Шелли Фабарес исполняла «Johnny Angel».

Неожиданно Боб услышал звук дождя, причем не отдаленный глухой шум и бульканье, а неистовую барабанную дробь по окнам и крыше над квартирой на втором этаже. Несмотря на врывающийся в открытую дверь порывистый ветер, запах крови, смешанный с вонью мочи, усилился, и Боб, словно внезапно выйдя из транса и очнувшись от сковавшего его ужаса, вдруг понял, насколько близко была от смерти его ненаглядная Лора. Он подхватил дочь, оторвал от пола и прижал к себе, повторяя ее имя и гладя по волосам. Затем уткнулся лицом ей в шею и вдохнул свежий аромат ее кожи, почувствовал биение жилки на нежной шейке, возблагодарив Господа за то, что она осталась жива.

– Я люблю тебя, Лора.

– Папочка, я тоже тебя люблю. Я люблю тебя из-за сэра Томаса Жабы и из-за миллиона других вещей. Но теперь нам нужно позвонить в полицию.

– Да, конечно. – Боб неохотно отпустил дочь.

Его глаза были полны слез. Он так разнервничался, что забыл, где находится телефон.