Молния («Д.П.О.»). Файл №305

Они попрощались с шерифом, пообещав зайти к нему перед отъездом из города.

Здание лаборатории пустовало. Пылились штативы, на стенке висел забытый плакат, изображающий вскрытый череп. Дэйна Скалли, склонившись над микроскопом, разглядывала гипсовый оттиск.

— Армейский полуботинок, подошва из черной резины. Верх — видимо, кожа. Размер — восемь с половиной. Носится давно. Обладатель этой обуви, скорее всего, шаркает при ходьбе…

— Потрясающе! И все это — только по следу каблука! Да ты у нас гений. Ну как можно было догадаться, что у него размер восемь с половиной? — Молдер наклонился, пытаясь заглянуть в микроскоп.

— Отойди от прибора. Там не на что глядеть. Все видно и так. А размер, между прочим, написан на подошве. Гораздо интересней, что же представляет собой найденная нами субстанция. Мне самой не разобраться, я отдала ее на анализ, — Дэйна протерла микроскоп и поставила его в шкаф. — Теперь придется долго ждать результатов.

— Боюсь, что долго ждать у нас не получится. — Молдер в сомнении покачал головой.

— Я попросила сделать побыстрее. Но за сколько они управятся… Может быть, мы получим данные уже завтра. — Скалли заперла шкаф, глянула в зеркало, проверяя прическу. — Пойдем, не забудь ключ.

Белая дверь лаборатории захлопнулась, запах тления, жавшийся по углам, выполз на середину. Обвился вокруг ножки, взобрался на стол, пропитал собой гипс и обгорелый песок.

Аромат Дэйниных духов сражался несколько секунд, но вскоре смешался, растворился в пыльном дыхании старого помещения.

Спекшийся песок, в котором отпечатался след, рассыпался горсткой. По песчинкам гуляли голубые сполохи, отлично видимые в полумраке. Тихо потрескивал воздух.

Перекресток был затянут пыльной дымкой. От вчерашней грозы остались только воспоминания. Желтая трава хрустела под ногами, а над асфальтом струился жаркими волнами перегретый воздух.

Рядом с дорогой стоял огромный деревянный рекламный щит. Старые доски почти сгнили, никто уже не вешал на них плакаты, зато голуби и мальчишки облюбовали помост, тянувшийся вдоль щита. Шаткая высокая лестница с трухлявыми ступенями только добавляла романтики.

Наверху, свесив ноги над зарослями полыни, сидел ребенок. Тщедушная фигурка напоминала ворону. Тусклый взгляд маленьких голубых глаз скользил по дорожному покрытию, серым кустам, разметке.

Присмотревшись, можно было разглядеть худое лицо, редкую, неряшливо выбритую щетину, тонкие синеватые губы. Юноша — а это все-таки был юноша — болтал ногами и длинно сплевывал на траву.

— Эй, Дарин! Я тебя везде ищу! — обрадованный Пустышка подбежал к щиту.

Остановился внизу, разглядывая подошвы бо— . тинок. Острый кадык скользил по тонкой шее. Медленно опускался после каждого вздоха, а потом, словно повешенный, дергался вверх. Дарин посмотрел на запрокинутое лицо приятеля. Пробормотал что-то неразборчивое, сплюнул, целясь ему под ноги.

— Нашел. И что?

— Слушай, Дарин… — Пустышка полез по хлипкой лестнице, придерживаясь за столб.

— Не хочу, — монотонно ответил Освальд.

— А чего хочешь? Пиво будешь? Пустышка вытащил из кармана бутылку пива, открыл зубами. Хлынувшая пена залила штаны. Парень дернулся, спасая одежду, испуганно замахал руками. Край помоста оказался совсем рядом. Дарин протянул руку, спокойно схватил Пустышку за свитер. Тот, наконец обретя равновесие, тяжело задышал; мелкая дрожь пробежала по телу липкой душной волной запоздалого страха.

— Не буду, — сказал Дарин, выпустив из руки край свитера.

— Что не будешь? Пиво не будешь? — Зеро пришел в себя и теперь растерянно потирал руки.

— Ничего не буду.

— Да ладно тебе! Чего выделываешься? Ты бы лучше смотался куда-нибудь из нашего затхлого города! Поехали бы в Лас-Вегас или в Монте-Карло. Ты ведь там им такого устроишь! У них все рулетки одно число показывать будут. Или на Голливуд? Прикидываешь, сколько денег отвалят? Да тебе столько за всю жизнь не заработать. И честно. А слава!!! Будешь сидеть, пиво потягивать через трубочку. А вокруг тебя репортеры, журналисты… Будешь им раз в месяц молнию под зад пускать. А какие у тебя будут телки! Да у нас в городе таких просто нет. За штуку — любая твоя. Прикидываешь? — Пустышка замолк, глаза его разгорелись, животик подергивался от судорожного дыхания.

— Не поеду. — Дарин уныло смотрел на дорогу.

— Из-за Шэрон?

— Я сказал, что не поеду, — значит, не поеду.

— Ну, подумай. Она ведь тебе еще тогда все объяснила. Она тебя не любит.

— Неправда! — Дарин вскочил, щит закачался и подозрительно заскрипел. — Она просто не знает, как я к ней отношусь! Не догадывается, что я чувствую. Если б она знала, то полюбила бы меня.

— Нет, ты все-таки пошевели извилинами. Она тебя старше, — Зеро посмотрел на Дари-на. — Ты сядь, успокойся, а то грохнемся и не заметим. Так вот, она тебя гораздо старше, красивая, умная. С ногами-руками все в порядке, все округлости на месте. И ты хочешь, чтоб такая женщина полюбила тебя, сопляка? — Зеро удивился, откуда у него появился такой учительский тон, но остановиться не смог и, все больше впадая в роль, продолжил: