Молния среди леса

Хозяин не заставил себя долго ждать. Владислав Георгиевич, с гримасой недовольства и злобы, вышел на улицу и задрал голову.

– Кыш! Кыш! – зашикал он на птиц, но эффекта это не возымело. Он пошел за угол избы. Тут я опомнился и припустил к открытой входной двери. Что там было внутри – даже не вспомню. Дрожащей рукой вытащил бутылочку. Чертова пробка не поддавалась и я пустил в ход зубы. Обоняние содрогнулось от ужасного запаха. Ливанув содержимое на стену, я опрометью выскочи на улицу и скрылся в зарослях.

Наша жертва психологической атаки справилась с воронами, либо те просто уже все доели и возвращался в дом. Оставалось только ждать.

А что, если Хуртинский откроет все окна и никуда не пойдет? А вдруг он вызывает вепря прямо из дома? Я вовсю потчевал себя разными мыслями, как ментальная трапеза прервалась скрипом двери. Злой, кашляющий Владислав Георгиевич вышел на улицу. Глаза его метали молнии, грудь вздымалась то ли от гнева, то ли от приятного воздуха. Так-так, что теперь, уважаемый и тайный наш мистер Икс? Мистер думал недолго: вернулся в избу залязгал каким-то металлом, заскрипел дверью или оконной рамой, снова вышел, заперев за собой дверь. Хуртинский настороженно осмотрелся и уверенно двинул куда-то в чащу.

– Док, попробуйте может что-то рассмотреть, если получится, а я за ним, -не оборачиваясь, я отдал Костомарову бинокль и не ожидая ответа погнался за Хуртинским. Второй раз за несколько дней, между прочим.

Слежка была захватывающей и трудной одновременно. Главная проблема – собственная неуверенность. Я прижимался к могучим стволам, пригибался к кустам и со стороны, как мне казалось, выгляжу нелепо. Не упоминая уже шорох листьев под ногами. Возможно, мне помогал затуманенный разум Хуртинского, притупивший на время его чувства. Или я уже немного заматерел в таких условиях. Ведь обычно это происходит за несколько дней, не так ли?

Чувство расстояния у меня не работало. Сколько мы прошли – понятия не имею, на часы тоже не смотрел. Владислав Георгиевич маршировал по лесу, словно злой начальник по своему офису. Я уже начинал думать, а не просто ли он вышел пройтись? Развеяться, так сказать. Так же уверенно, как и шел, Хуртинский остановился возле высокого и ветвистого дерева. Я замер в предвкушении открытия. Это чувство сродни тому, когда дочитываешь очень интересный роман и перед глазами последние страницы пред моментом, когда откроется задуманная автором истина.

Сейчас этого не произошло. Кульминация отсутствовала. Хуртинский еще с минуту рассматривал дерево, что-то неразборчиво бурчал себе под нос, а потом неожиданно начал карабкаться на ствол. Он забирался выше и выше, куда именно я не мог разглядеть, а подойти ближе боялся, чтобы не выдать себя. Наверху трещали ветки, шуршала ткань пальто Хуртинского и все это разжигало мое любопытство все сильнее. Что же он там делает?

– Вы! Вы снова…! Я же… – доносились с ветвей злобные выкрики. – Не боюсь ваших…!

Может он правда тронулся рассудком?

Наконец-то, с громким сопением, Владислав Георгиевич слез на землю. Вернулся он с добычей, его ладонь сжимала что-то, из чего торчал кусок проволоки. Тут разве такое растёт на деревьях?

Анализировать времени не было, так как Хуртинский включил повышенную передачу и рванул домой. Я осознавал, что он сейчас – мой проводник и потерять его лысину из виду могло означать потерять очень многое. Теоретически, даже жизнь.

Режим и приемы слежки были идентичны тем, что я использовал по пути сюда. Большую часть пути я провёл пригнувшись, и это помогло мне обнаружить очень важную улику. Как оказалось позже, просто невероятную улику. Мое разочарование, что мы ходили не к вепрю, улетучилось.

В лиственном ковре что-то ярко блеснуло, инородно. Кинув взгляд на траекторию Хуртинского, я перевёл взгляд на блестящий объект. Это был маленькая металлическая табличка. Такие обычно прикручивают к приборам, обычно в задней части и на них наносят информацию о производителе, иногда добавляя технические характеристики. Эта была не исключением и когда я прочитал выбитое имя – обомлел. Дыхание перехватило. Я ненароком чуть не забыл дальше следить за уважаемым Владиславом Георгиевичем.

Меня раздирало нетерпение. Скорее бы попасть к Костомарову! Мне даже хотелось поторопить Хуртинского. Я не смотрел, как он вернулся в свое жилище, а поскорее обошёл его и припустил к доктору.

– Корней Аристархович! – еле выдавил я из себя, переполняясь возбуждением. – Это точно он! Он…Вот…

Дрожащая рука никак не хотела лезть в карман.

– Успокойтесь, отдышитесь, – словно гипнотизировал меня док, – и вообще пойдёмте лучше в дом, нечего вам на холоде стоять.

В очередной раз, я словно детектив, делающий доклад начальнику, описал все произошедшее.

– Но самое интересно не это, – мой голос, казалось, звенел. – Вот!

Жестом ковбоя в баре я положил металлическую пластинку на стол.

– Тесла? – док вертел железку перед носом. – Вам это явно о чем-то сказало, не так ли?