Молния в виде буквы "Z"

Агенты контрразведки на всякий случай расширили район своих поисков и стали допрашивать служащих других лабораторий.

Поля Делькруа вызвали, как и всех остальных. Внимание инспектора Вейна привлекло его иностранное происхождение.

— Почему вы покинули такую прекрасную страну, как Франция, и перебрались в Австралию, мистер Делькруа?

— Потому что, не имея ни семьи, ни близких, я решил попробовать добиться успеха в новой стране.

— Возможно, кто-нибудь из вашей семьи эмигрировал сюда в прошлом?

— Нет.

— С кем вы поддерживаете отношения вне работы?

— Почти ни с кем... Только с соседкой по этажу, молодой журналисткой.

— Как ее зовут?

— Ханна Уоллис.

Вейн записал и продолжил:

— "Гоулер Стил" взяла вас на работу, это доказывает, что под судом вы не были. Ваши политические взгляды, мистер Делькруа?

Коплан непринужденно улыбнулся.

— Политика меня интересует очень мало, — признался он. — Для меня она сводится к следующему: в случае мировой войны с применением ядерного оружия шансы на выживание, на мой взгляд, намного выше в Южном полушарии, чем в Северном. Это отчасти объясняет мое решение покинуть родину.

Вейн понимающе кивнул.

— Вам нравится в Австралии? — спросил он почти дружеским тоном.

— Да. Я не чувствую себя здесь чужаком; климат очень приятный...

— Что ж, желаю удачи, — закончил инспектор и отпустил его.

Через полчаса, садясь в «бентли», Вейн спросил старшего инспектора:

— Вы видели личное дело этого француза?

— Да, и даже подробно изучил его, — ответил Чепс. — Принимая во внимание характер его контракта с «Гоулер Стил», еще перед тем, как ему было выдано разрешение на иммиграцию, МИ-5 сделала запрос французской Сюртэ Насьональ и вошла в контакт с СВДКР. Обе службы гарантировали, что прошлое Делькруа безупречно.

— Хм... — отозвался Вейн. — Не знаю, может быть, это только мое впечатление, но этот человек мне кажется сделанным не из того теста, из которого получаются отцы семейства.

— Не давайте нашему разговору с Баннерсом влиять на вас, — отчитал его Чепс. — Кроме того, слова Делькруа относительно его знакомств — чистая правда.

— Почему вы так уверены? — удивился Вейн.

— Представьте себе, я знаю точно. Его соседка по этажу Ханна Уоллис — одна из наших осведомительниц.

Глаза Вейна округлились.

— Случайность или вы устроили это специально? — спросил он.

— Осторожность никогда не бывает лишней, — ответил Чепс, прежде чем раскурить свою трубку. — Иностранец, к тому же подписавший контракт с оборонным предприятием, заслуживает особого внимания. Поехали, посмотрим на пулю, вынутую из тела несчастного Фоллса.

Он велел шоферу «бентли» доставить их в управление полиции южного округа.

Медэксперт, задержавшийся по просьбе Даффлингса, ждал их. Он передал Чепсу заключение о результатах вскрытия. Пока старший инспектор читал документ, врач достал из коробки пулю, отправившую Фоллса в мир иной.

Чепс, подняв глаза, посмотрел на пулю, протянул врачу раскрытую ладонь, и тот положил в нее кусочек свинца.

— Калибр семь шестьдесят пять, — задумчиво пробормотал Чепс. — Вейн, возьмите пулю и выясните, возможно, она выпущена из оружия, уже зарегистрированного у нас... Меня бы это очень удивило, но...

— Хорошо, шеф. А что мне делать потом?

— Допросите соседей убитого. Будем надеяться, что они окажутся более информированными, чем его коллеги... Постарайтесь установить мотив убийства. Возможно, это месть, любовное соперничество. Такие молчаливые и необщительные субъекты, как Фоллс, часто имеют очень специфические нравы. Мне было бы интересно узнать, какие гости его посещали.

В день второй встречи Коплана с Джефферсоном Райсом Франсису оказалось невероятно сложно убедить Ханну, что она не может пойти вместе с ним.

— Ты от меня что-то скрываешь, — сказала она с нотками обвинения в тоне.

— Да нет, — ответил он, пожимая плечами. — Что же мне скрывать? Другую подружку?

— Почему бы нет?.. Все французы многоженцы! Он снисходительно улыбнулся.

— Только женатые; к холостякам это не относится. Как, впрочем, и везде.

Он подошел к любовнице, положил руки на ее бедра и привлек к себе. Она не сдавалась.

— Скажи мне, куда ты идешь, — настаивала она, уклоняясь от поцелуя.

— Ну, если ты так этого хочешь... Я иду купить кое-что из одежды: ботинки, рубашки, галстуки. Не обижайся, но я терпеть не могу, чтобы в таких случаях меня сопровождали. Я привык выбирать сам, и женские советы или замечания действуют мне на нервы. Я ничего не могу с этим поделать.

Ханна, оттаяв, рассмеялась.

— Это меня не удивляет, — сказала она. — Если дело именно в этом, я тебя прощаю. Отпусти меня и уходи.

Франсис не заставил ее повторять дважды. Он сбежал по лестнице, вскочил в свой «остин» и добрую четверть часа гонял по улицам, останавливаясь только на красный сигнал светофоров.

Оставив машину в двухстах метрах от места встречи, он пересек первый этаж супермаркета, заполненный покупателями, впрыгнул на площадку отъезжающего автобуса, вышел через две остановки и сел в такси, на котором доехал до бара, где его ждал Джефферсон Райс.

Советский агент сидел с мрачной физиономией.