Молочная даль

Как человек, который слово «бизнес» привык слышать чаще, чем свое собственное имя, Виктор смотрел на некоторые вещи немного иначе, нежели другие. Большинство из людей, при виде «Рассвета», при виде любого детского сада, видели перед собой далеко не просто здание, огороженное заборами и бдительным взглядом воспитателей. Они видели самую настоящую машину времени. Машину, которая переносила их в прошлое в мгновенье ока.

В такие моменты воспоминания вспыхивали сами собой в причудливых и разнообразных формах. Они олицетворяли не просто былые времена, а составляли целый жизненный этап и далекую, но при этом неотъемлемую часть прожитой жизни. И когда на детскую площадку выходили дети, то прохожие люди, неосознанно, но бесповоротно начинали видеть в этих беззаботных лицах… самих себя. Не успев опомниться, проходящие мимо люди словно смотрели в волшебное зеркало, что вытягивало из недр памяти те времена, когда вокруг витали веселье, искренность и детская простота. Они смотрели на детей так долго, пока не замечали собственного отражения в их глазах и той улыбки, что с каждой секундой становилась все шире и шире. И эти эмоции нельзя было купить ни за какие деньги.

Но здание – не эмоции.

Виктор, так же как и прочие, пытался всматриваться в «Рассвет» и найти там хотя бы частичку того, что вызывает у других людей такой неподдельный ажиотаж. И каждый раз он находил эту частичку, но совсем иную, не понятную ни для кого. Виктор Ангин видел в детском саду не просто здание, не машину времени и даже не волшебное зеркало. Виктор видел в «Рассвете» возможности. Возможности и выгодный земельный участок. Для предпринимателя снос детского сада, как и многих прочих зданий, которые он успел сравнять с землей за всю свою карьеру, никогда не являлся чем-то личным.

«Ничего личного, просто бизнес» – именно так, положа руку на сердце, смотрел Михаил на нынешнюю ситуацию, да и на всю деятельность бизнесмена Ангина в целом. И в чем была вина самого Виктора? Он лишь выполнял свою работу. Да, однозначно никто и не думал о том, чтобы продать детский сад, однако он стоял на земле, на которую многие толстосумы позарились уже очень давно. И потом, проблема «Рассвета» крылась в его непригодности, а значит у Виктора были все основания для того, чтобы добиться полной перестройки муниципального здания.

Возможно даже сам Виктор видел в своей деятельности нечто большее, нежели простое желание что-то разрушить до самого его основания. Возможно крупнейший предприниматель искренне считал, что избавишься от чего-то старого, он лишь сделает мир лучше, воссоздав на этом месте нечто новое. Нечто лучшее. Михаил никогда не винил Ангина за подобное виденье мира. И даже больше. Должно быть вдовец был единственным человеком, кто еще не пытался плюнуть при встрече в лицо Виктору и ни разу не посылал его куда подальше откровенным матом.

В отличие от остальных.

5

Они ненавидели Виктора. В этом у Михаила не было никаких сомнений. Ему было достаточно взглянуть в их глаза, чтобы увидеть это. Увидеть, как зрачки Родителей превращаются в тонкое лезвие, при взгляде на Виктора. Лезвие, которым можно было бы с легкостью нашинковать несчастного бизнесмена и раскидать остатки на съедение голодным псам.

Новость о том, что возможно в скором времени детский сад может подлежать сносу вызывал у Родителей смешанные чувства. По началу их одолевала грусть и досада. Первое чувство было вызвано беспокойством за своих детей, которым так или иначе придется свыкаться с новым коллективом уже в новом детском саду. Подобные перемены редко радовали детей, а в большинстве случаев откровенно пугали. Заявление о том, что дети быстро находят себе друзей, родителей не утешал.

Досада же возникала от мыслей, что ожидания спокойного времяпрепровождения в «Рассвете» так и не оправдались и теперь предстоит потратить кучу времени и сил, в поисках все того же нового детского сада. И Родителей можно было понять. Однако ситуация кардинально менялась, когда им вдруг начали тыкать пальцем на конкретную причину сноса «Рассвета». И в этот момент на смену грусти и досаде приходило новое чувство.

Ненависть.

Так было проще. Особенно для взрослых. В отличие от своих детей, которым еще только предстояло впитать в себя всю суровость настоящего мира, Родители уже давно успели познать такие чувства, как ненависть. А уж если они сгруппировывались и собирались в настоящую толпу, то чувство ненависти приобретало просто невероятные масштабы. От этого Михаилу становилось грустно.