Молочная даль

Глаза Михаила смотрели прямо на дорогу, руки уверенно держались за руль, а ноги то и дело сменяли одно нажатие педали на другую. Даже несмотря на свое опустошенное состояние речевой аппарат вдовца порой активизировался на полную мощность (или то, что от нее оставалось) и периодически поддерживал со своими пассажирами абсолютно безынтересные беседы. Мозг же, перегретый от собственных мыслей, просто отказывался возвращать мужчину за пульт управления. Он лишь изредка посылал ему крошечные импульсы, благодаря которым вдовец все же нашел в себе силы доехать до собственного дома практически на «автомате».

Таксист неторопливо выехал за пределы городской зоны и, оказавшись в пределах дачного комплекса, подъехал к своему дому. Через несколько минут его автомобиль уже мирно покоилась в гараже. Сам мужчина стоял рядом, в нескольких метрах от порога собственного дома и тупо смотрел на входную дверь. В одно мгновенье его ноги словно налились свинцом и вдовец осознал, что не может ступить ни шагу вперед. Даже пошевелить пальцами ног сейчас представлялось задачей не из простых. Будто бы вросший в землю, Михаил продолжал смотреть на свою обитель, ощущая, что этот дом и вовсе не его. Он знал каждый уголок, там, внутри, однако снаружи его обитель казалась ему совершенно чуждой.

– Может я просто не хочу идти домой? – неожиданно для себя произнес Михаил вслух. Сил на мыслительные процессы у него уже просто не было.

Но тут он посмотрел в окно, открывающее вид на гостиную. Часть пейзажа захватила небольшой уголок кухни. Внезапно в этой части дома загорелся свет. На фоне сгущающейся уличной тьмы, свет светил особенно ярко. Так или иначе в ноябре темнело слишком быстро. Михаил набрал в грудь побольше воздуха и громко выдохнув, словно извергая из себя все нечистоты, таящиеся в собственной душе и разуме, нашел в себе силы и медленно побрел к двери своего дома.

2

В доме жизнь кипела сразу в двух местах: на кухне и в гостиной. На кухне Михаил нашел Ольгу, которая энергично мыла в раковине два граненых стакана. Из-за шума воды она еще не заметила прихода хозяина дома и потому он, к удивлению для самого себя, принялся рассматривать Ольгу со стороны, словно оценивал эту девушку.

Мытье посуды всегда успокаивало Михаила. Наверное, это было единственным занятием, которым он занимался по дому с искренним удовольствием. Вода, омывая руки, создавала ощущение умиротворения. В такие моменты он словно отключался и полностью придавался полной спокойствия водной стихии. Посуда все уменьшалась и уменьшалась, но, казалось, подсунь в раковину еще целую гору самых грязных тарелок и кружек, и мужчина бы этого не заметил.

Вместе с засохшей грязью на тарелках исчезали и собственные проблемы вдовца. Для него это была отдушина, некое очищение от «грязных» и порочащих душу мыслей. И уж кто-кто, но Анна в свое время пользовалась слабостью мужа при каждом удобном случае. Она часто любила называть Михаила «Моя посудомойщица» и в такие моменты всегда приговаривала, как же ей повезло с таким мужем.

– Если надеть фартук на твое голое тело и дать тебе в руку половник, то я потеку, как дырявая бочка – как-то сказала Анна, глядя за тем, как ее супруг драит тарелки после ужина.

– Ну-ууу – протяжно начал Михаил – если честно, то твои габариты и правда в очень многом похоже с бочкой, и я бы даже сказал…

Однако сказать ему так и не удалось, потому что в следующую секунду Анна набросилась на него, словно разъяренная медведица.

Михаил вообще никогда не отказывался помогать своей жене по дому. Зачастую, помимо работы мойщика посуды, он часто протирал пыль, хоть и делал это весьма неумело, говоря о том, что пыль то и дело размазывается по тряпке, а после и вовсе прилипает к его пальцам. Анне приходилось частенько доделывать «пыльную» работу за своим горе-мужем, но сам факт заботы своего супруга был для нее необычайно ценен.

Что же казалось готовки, то Анна каждый раз с замиранием сердца наблюдала за тем, как Михаил чистит картофель. Она была уверенна, что это было одним из тех явлений, за которое можно было бы брать деньги у людей, лишь бы они взглянули на ее мужчину со стороны. А он был уверен, что очищать картофель он умеет не хуже других, но в конечном итоге Анна каждый раз смеялась над теми обрубками, что оставались в конечном счете.

Рассматривая очередную картофелину, она приговаривала, что смерть картошки была болезненной и жестокой и под конец наиграно молилась за упокоение ее души. Михаил обижался на такую реакцию, но не всерьез и очень быстро отходил. Что касается мытья полов, то он подобное занятие ненавидел всей своей душой. Ползая на коленях, он чувствовал, что единственная польза, которую он приносит, заключается в еще одной порции смеха, что дарил он своей жене каждый раз, находясь в столь неудобной позе: то и дело тряся своей задницей во все стороны. Но Михаил искренне любил такие моменты. Он искренне любил проводить все свое свободное время со своей женой. Он искренне любил Анну, и она в свою очередь отвечала ему тем же. Она любила его, как не любил никто. Она…