Молочный зуб дракона Тишки

— Здравствуйте на земле нашей, — поклонился крепыш взяв руки в бока, засмеялся, — видел, как вы улепётывали.

Славик с сердцем вздохнул и опустил голову.

— Ладно, ладно, не печальтесь, — примирительно сказал дан и похлопал Славика по плечу. Потом он осмотрелся вокруг, взял тоненькую травинку в рот, пожевал её, выплюнул и сделал такое заключение:

— Интересная у вас компания, как я погляжу. Спешить-то вы спешили, да опоздали. Не очень опоздали, но успели. Пошли, пожалуй. — и он потуже затянул свой золотой пояс.

— Куда это нам идти, позвольте полюбопытствовать? — задал вопрос ветер, которому совсем не хотелось покидать удобный и упругий тюльпан.

— Пойдём к Дану Отважному, или, как его ещё называют, к Дану Данов! — улыбнулся, показав ровные белые зубы, крепыш. — Он разберётся, а может, и поможет.

Забор попрыгал, стараясь не очень приминать траву, ветер летел вместе с радужной лёгкой бабочкой и пытался завести с ней приятную беседу, а Славик шёл рядом с крепышом, думая свою горькую думу.

Шли они по полям, по горам, по густым лесам и пришли к деревянному городу, где на каждой крыше — петух у каждых ворот — Шарик или Жучка, а в каждом оконце — красна девица. Что ни двор — то сад, что ни сад то вишни, черешни, яблони, абрикосы и что-то там еще, сами придумайте. Что бы вы ни придумали, всё в садах есть. А на огородах — редиска, морковка, картошка, капуста и разное другое. А посреди города — высокий терем на солнышке так окнами хрустальными и полыхает, крыльцо резное, двери медные, ручки золочёные. На скамеечке два молодца-красавца в шахматы играют, народ возле себя толпят.

И мальчонка-шустряк на крылечке сидит.

Крепыш моргнул, шустряк кивнул, за дверью исчез и тут же явился.

— Пожалуйте, — говорит, — гости нежданные, но равно желанные, к Дану Отважному.

Славик, забор и ветер переступили порог.

Дан Отважный писал стихи, когда ему доложили, через серебряную черту перебежали три странных чужестранца и теперь Дан Крепыш ведёт их к нему.

Дан Отважный отложил написанное, потёр большие загорелые руки в рыжих волосках, расправил курчавую светло-русую бороду, выглянул в открытое окно и улыбнулся.

— Целый день сегодня замечательное солнышко! Можно загорать, сушить бельё, запасаться веснушками на лето! Можно пускать зайчиков и косить траву, собирать клубнику и…

Что он хотел сказать ещё, навсегда останется неизвестным, потому что в этот момент вбежал мальчонка-шустрячок и доложил, переступая с ноги на ногу. Ведь бежать было — с крыльца в горницу, а он разгон взял километра на два, вот ноги сами и плясали — им бы ещё побегать.

— Пришли-пожаловали! — сообщил мальчонка.

— И кто ж такие? — вопрошал Дан Данов, заведя руки за спину. — Или ты не рассмотрел?

— Как не рассмотрел, Отважный? — обиделся шустряк. — Конечно, рассмотрел. Один из них — что есть, что нет, второй — то большой, то маленький, а третий — почти как дан только грустный очень.

История не сохранила документов о том, как учился Дан Данов, но я полагаю, что по размышлению у него была пятёрка, потому что он сразу догадался, кто такие пришельцы.

— Зови их сюда, — приказал Отважный и сел на широкую скамью, которую сам в свободное от работы время соорудил.

Вот тогда и вошли к нему три друга-товарища.

Дан Отважный улыбнулся голубому ветру, задумчиво поглядел на забор и ласково обратился к Славику:

— Глаза у тебя ясные, правдивые. Волосы встрёпанные, значит, всё думаешь-думаешь и пятерню в кудри запускаешь, вид грустный, и носом шмыгаешь. Видать, беда у тебя. Говори.

— Неты украли Оксану и Тишку, — понуро сообщил Славик, — а как их выручить, не знаю. Только щёлк! — и след пропал.

Нахмурился Отважный. Много зла причинили белому свету эти бездушные неты. Не знают они ни любви, ни сочувствия, ни ласковости. Хотят, чтобы везде были серость и уныние, чтоб никто не смеялся, не радовался.

— Ну что ж, — сказал, подумав, Дан Данов. — Попробуем завтра утром вызвать Нетуша Первого на переговоры. Может, отдаст твоих друзей за какой-нибудь выкуп.

— Выкуп — это что? — задал вопрос ветер, успев облюбовать для покачивания деревянного ваньку-встаньку на подоконнике. Эту куклу, как ни наклоняй, она всё равно стремится прямо стать. Положишь её, а она уже и вскочила, стоит-улыбается. Этой игрушкой и занялся ветер, Раскачивая её из стороны в сторону, но ни одного словечка из разговора не упустил.

— Выкуп — это когда требуют что-то за что-то, — пояснил Дан Данов.

— Но у нас ничего нету! — развёл руками Славик.

— У вас нет, у нас есть, — неопределённо ответил русобородый богатырь.

Славик хотел спросить, что он имеет в виду, но решил подождать, — захочет, сам расскажет. Погладил бороду Отважный, вздохнул:

— Две вещи ценятся в стране нетов — масло для факелов и серая краска. Маслом владеет лично король, стоит оно очень дорого. Неты укладываются спать, наступает темнота. Это помогает Нетушу держать в повиновении свой народ. Днём можно всё выследить и узнать, а ночью — все спят.

— А зачем нетам серая краска? — спросил так, из простого любопытства, ветер. У него складывался свой собственный план, как освободить Оксану и Тишку.