Молочный зуб дракона Тишки. Повесть-сказка

Забор, покачиваясь на волнах, заявил, что никого больше не будет работать забором, поскольку ему очень нравится быть плотом.

— Поживём — увидим, — неопределённо откликнулся Славик, прилаживая вёсла.

— Поплыли! — Оксана захлопала в ладони. — Я от бабки ушёл, я от дедки ушёл…

— От дедки ушёл — это что? — по привычке спросил голубой ветер, располагаясь возле девочки.

— Это значит, что ты молодец, — улыбнулась ветру Оксана. И от радости он взвился вверх и засвистал, подражая неведомой птице.

Тишка стоял у руля, слушал и не слушал. Он старательно всматривался вдаль. Хотя Тиша был драконом, но ведь он был драконом-ребёнком и, как все дети, соскучился по своим родителям. И волновался, ожидая встречи после долгой разлуки.

Пригревало солнышко. Две яркие бабочки кружили над плотом, обгоняя друг дружку.

— Земля, земля! — завопил вдруг Тишка, как будто они плыли в океане или море, а не по совсем неширокой реке, где берега были всё время видны.

По правой стороне показался большой тёмный замок. Вокруг него тянулась каменная стена, были видны резные ворота. Рядом со стеной валялись булыжники, рос редкий, чахлый кустарник. Все стали смотреть в ту сторону, даже ветер, и плот остановился.

— Что-то не нравится мне это место, — тихо сказала Оксана и поёжилась. — Сумрачно как-то и скучно.

— Да что вы! — заволновался дракончик. — Здесь всё замечательно, вот увидите. Ветер, дорогой, что же ты дуть перестал? Давай вот сюда, поближе к камышам. Да выбрось наконец эту дурацкую шляпу! Она же тебе только мешает. Нет, нет, вот сюда!

Так непохожа была на обычное Тишкино поведение эта суета, которую он учинил на плоту, что его стало жалко, и все стали усердно помогать ему. Славик подгребал вёслами, Оксана крутила руль, а забор сворачивался и разворачивался, скорей подплывая к берегу. У Тишки на морде было написано: вот я уже и добрался домой!

— Славик, — тихо окликнула Оксана мальчика, — а мы когда добираться домой будем?

— Вот доставим нашего дракончика и — домой! — бодро ответил Славик, хотя уже сам с тревогой подумывал об этом: как им самим-то домой добраться… Но сейчас эта мысль была ни к чему.

Плот обошёл заросли камыша (там что-то шуршало, может, утки или лягушки) и пристал к берегу.

Тишка выпрыгнул первым. Хотя тело его было большим и довольно грузным, сделал он это легко и, как показалось Оксане, даже взвизгнул от удовольствия.

Держа в руках обувь, выбрались на берег и ребята. Одним прыжком оказался на берегу забор. А ветер, размахивая шляпой, уже кружил высоко над ними, рассматривая окрестности. Но рассматривать особенно было нечего, вокруг пустынно, словно всё вымерло.

— Может, ты пойдёшь домой, а мы поплывём дальше? — неуверенно сказала Оксана, заплетая косу, совсем выгоревшую на солнце.

— Ни за что! — замотал своей большой колючей головой Тишка. — Я должен представить вас моей маме и моему папе. Вы у нас погостите, а потом видно будет! Вы что же, обидеть меня хотите?

Тишка скривился, и у него из пасти полыхнуло пламя, совсем уж ни к чему. Тишка испуганно прикрыл рот лапой.

— Да что уж там, пошли! — махнул рукой Славик. — А то он опять заблудится.

— Заблужусь, заблужусь! — с готовностью подтвердил Тишка, обрадованный, что наконец все двинулись с места.

И они пошли по пыльной, изрытой ямами дороге к дому дракона. Ветер и забор были, как всегда, впереди. ветер потому, что хотел быстрее всё разузнать, а забор потому, что не ходил, а прыгал, и прыжки у него были длинные.

Чем ближе они подходили, тем тревожнее было на сердце у ребят. Угрюмостью веяло от массивных, словно закопчённых, старых стен замка, тёмных, вытянутых в высоту окон с металлическими решётками, громадных ворот на две створки, обитых поржавевшим от времени железом. Только Тишка не замечал никакой угрюмости. Он забегал вперёд, оглядывался и умоляюще просил друзей:

— Идёмте быстрее, а? Ещё совсем немножко! Там отдохнём, давайте побыстрее!

Закрытые ворота распахнулись, едва Тишка нажал на круглую шишку возле ручки. И они все вошли.

Внутри оказался дворик, — неожиданно зелёный и нарядный. Огромные деревья с густыми кронами создавали прохладу. Фонтан осыпал сверкающими брызгами разноцветные клумбы и беломраморные скамейки. В углу дворика журчал ручеёк, через который был перекинут лёгкий мостик с резными перилами. Возле фонтана закружились бабочки, и Оксане показалось, что это те самые, которые над плотом летали.

— Какая красота! — вздохнула она. А Славик только носом шмыгнул. Он немножко простудился.

Вокруг было очень тихо, если не считать шуршания воды, и когда сзади что-то тяжело упало со странным звоном, все вздрогнули и оглянулись.

Выход назад был перекрыт прочными металлическими прутьями, опустившимися вниз в проёме ворот.

— Та-ак! — сказал Славик и положил руку на плечо Оксане. — Получается, мы в ловушке?

— Да что ты! — фыркнул Тишка, подбежал к прутьям, подёргал их, потряс. Но бесполезно. Прутья даже не дрогнули. Не для того они опустились, чтобы просто так подняться.

И тогда Тишка отчаянно, как совсем маленький ребёнок, закричал, задрав морду:

— Ма-а-ма-я!