Молодая Элита

– О чем ты говоришь? – недоумеваю я, смахивая слезы.

Теперь прикосновения Раффаэле к моим нитям наполняют меня печалью. Я вдруг понимаю, что он испытывает чувство вины.

– Аделина, – тихо произносит он.

Звук собственного имени заставляет меня зажмуриться от боли. Я удивлена, что именно это разбивает мне сердце. Раффаэле никогда не называл меня Аделиной. Даже в день нашей первой встречи. Он рвет все нити, связывавшие нас. Все то, что я считала его дружбой и участием.

– Еще в самом начале я посоветовал Энцо убить тебя. Он отказался.

Я не выдерживаю и начинаю плакать. Вспоминаю, как мы с Раффаэле сидели и любовались золотистыми водами каналов и проплывающими по ним гондолами. Он тогда пел мне колыбельную моей матери. Мелькает мысль: «Данте был прав». Раффаэле, добрый, прекрасный, чувствительный Раффаэле, к которому я привязалась всем сердцем и ради которого вернулась, дабы помочь его спасти… он никогда мне не доверял. «Доброта привязывает своими нитями». Он был последней ниточкой, связывающей меня с миром света. Без него я рискую камнем упасть туда, откуда мне самой уже будет не выкарабкаться.

– Даже ты, – шепчу я сквозь слезы. – Как ты мог?

Я не первая, кого Раффаэле советовал убить. Теперь я не сомневаюсь, что это он убедил Энцо избавиться от парня, умевшего вызывать дождь. В определенном смысле Раффаэле всегда был предводителем Общества Кинжала.

– Значит, мы с тобой никогда не были друзьями? – тихо спрашиваю я. – И твоя забота обо мне – всего лишь умелая игра?

Раффаэле морщится. Видно, что ему больно говорить мне правду и он стремится хоть как-то меня утешить. Но он оттесняет чувства и скрепляет сердце.

– Я лишь давал ему советы. Я обучал тебя медленно, поскольку не хотел, чтобы ты вошла в полную силу. Я уже тогда знал: быстрое обучение принесет вред всем нам, включая и тебя.

«Кому ты нужна, Аделина? Неужели ты всерьез думаешь, что сможешь убежать от своей участи? Тебе нигде не найдется места». Рядом со мной возникает призрак моего отца. Он тяжело дышит. Его дыхание холодно. Знакомый голос нашептывает мне на ухо. Никто из собравшихся не замечает его присутствия. Он иллюзия, которая терзает меня одну.

– Мы можем все исправить, – говорю я, еще сильнее сжимая руку Раффаэле. Последняя, отчаянная попытка. – Ты однажды рассказывал мне, что среди Молодой Элиты есть человек, способный воскрешать мертвых. Помнишь?

Раффаэле качает головой.

– Ты заблуждаешься, Аделина, – мягко возражает он.

Я понимаю: речь идет не о невозможности вернуть Энцо к жизни. Раффаэле имеет в виду мои заблуждения насчет любви Энцо ко мне.

«Неправда! – думаю я. – Я была ему небезразлична. Из-за меня он рисковал жизнью». В отчаянии я хватаюсь за нити силы и сплетаю иллюзию, убеждая Раффаэле, что Энцо меня любил… пусть это и были краткие мгновения. Пытаюсь убедить Раффаэле, что и он сам относится ко мне с заботой. Слова льются из меня все быстрее и быстрее.

– Я научусь управлять своей силой. Обещаю. В следующий раз у меня все получится. Дайте мне еще один шанс.

Раффаэле закрывает глаза. Он противится моей иллюзии.

– Не надо, – шепчет он.

– Пожалуйста, – сбивчивым шепотом прошу я. – Ты всегда был добр ко мне. Не выгоняй меня из Общества Кинжала. Прошу тебя. Я пропаду без вас. Что я буду делать? Как тогда мне учиться?

Когда Раффаэле снова открывает глаза, они блестят от сдерживаемых слез. Он тянется и поправляет мои волосы, закрывая изуродованную левую сторону лица.

– В твоем сердце есть доброта, – говорит он. – Но темнота, что живет в тебе, намного сильнее. Тебе хочется причинять боль другим, разрушать, мстить. И эти желания в тебе гораздо могущественнее желания любить, помогать и освещать путь. Я достиг предела своих знаний. Все мои способы обучения не дали результатов. Другие мне неизвестны.

«Красота и боль идут рука об руку», – любил повторять мой отец. Мне вдруг хочется, чтобы Раффаэле почувствовал такую же боль, какую причиняет сейчас мне. Представляю, как он корчится от боли. Приятное было бы зрелище. Моя сила тут же нарастает. Мне радостно, и я в ужасе прогоняю эти мысли. Неужели мне нравится вот так издеваться над другими? Тогда Раффаэле прав, не доверяя мне. Он всегда был прав.

Раффаэле поджимает губы. В его глазах уже не блестят слезы. Возможно, их и не было и мне только показалось.

– Можешь остаться здесь на ночь, – говорит он. – Но утром вы с сестрой должны будете покинуть это место. Я обязан позаботиться о безопасности своих соратников. А пока ты здесь, никто из нас не чувствует себя в безопасности. Прости за правду.

Он изгоняет меня из Общества Кинжала. Отныне я для них чужая.