«МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ»

- Нет, конец связи, - произнес голос с резким иностранным акцентом, хотя вся речь говорившего была построена без единой грамматической ошибки.

- Конец связи, - повторил Эстес. Подождав несколько секунд, он вызвал начальника аэропорта и руководителя службы безопасности. Потом достал из заднего кармана носовой платок и вытер лоб. Странное дело, лоб был совершенно сухим. Через минуту в комнате появились оба.

- Эстес, сменяйтесь. Вы нам нужны. - Начальник аэропорта произнес это сразу, как только руководитель службы безопасности закрыл за собой дверь. - Сдавайте смену.

Собственно говоря, Эстес мог идти. Его сменщик уже «вчитался» в точки на экране, где еще не был обозначен «борт Париж - Вашингтон». Майк пересел в его кресло, а Эсгес, бросив взгляд на зеленый экран, повернулся к тяжело дышавшим после вынужденной пробежки мужчинам.

- Гусейн - кто? Повтори все еще раз, турок? - Начальник службы безопасности Питер Уэбб левой рукой медленно крутил серебряный перстень на безымянном пальце правой.

- Да, сэр. Турецкая народно-освободительная армия. Он сказал: «Капитан Гуссейн Джакыр», - и отложил все переговоры до приземления. Я думаю, что сейчас в лайнере порядок. Они все скажут на земле.

- Потребуют заправиться, будут угрожать взрывом, станут говорить… О чем? - очень медленно добавил начальник аэропорта. - И мы будем говорить. Хорошо, пока не будем их вызывать, подождем. Боже, только бы посадить их без трупов. Он ничего больше не сказал?

- Нет, сэр. Мне кажется, не надо их сейчас дразнить. Может, там действительно порядок.

- Кейт, - вступил в разговор Питер Уэбб. - У меня к тебе личная просьба. Останься здесь - на случай, если турок вновь вызовет. Говори с ним спокойно, соглашайся со всем. И переключи их канал на мой кабинет. Хорошо?

Кейта Эстеса просило об этом одолжении начальство, и, разумеется, он не мог отказать. Подумать только: его просили, ему не приказывали. И потом он уже чувствовал какую-то ответственность за судьбу летевших. Наверное, потому, что первым отозвался на вызов захваченного неизвестно кем и для чего самолета. Он не хотел бы быть в нем, но много бы отдал, чтобы знать, что сейчас там происходит.

На борту действительно был порядок. Все точно так же, если не считать того, что в «голове» каждого салона и у входа в пилотскую кабину стояли, напряженно вглядываясь в пассажиров, восточного вида молодые люди. Свет был включен на полную мощность, и со стороны могло показаться странным, что пассажиры сидят не шевелясь, никто из них даже не пытался закурить, и все они уставились в спинки кресел перед ними. Им все уже сказали. О захвате самолета, на котором они летели, не знали только трое: - дипкурьеры Ральф Корсилья, Сид Грюнер и стюардесса Карен Логан, безмятежно спавшая в кресле.

IV

Том Паркинсон влетел на автостоянку в Лэнгли ровно через три часа после того, как должен был «отметиться» на работе. Накануне он сообщил секретарше своего шефа, что опоздает всего на два часа, поскольку у него намечается важная встреча в интересах дела. Та очень натурально изобразила, что верит Паркинсону и в случае, если его будут разыскивать, обо всем сообщит.

«И никто не поверит, что это была деловая встреча, - прикинул Паркинсон, закрывая машину и направляясь к зданию. - Это большое дело - отвязаться от подруги, которая непременно хочет выйти за тебя замуж после двухнедельного знакомства. Ну до чего же настырная, хоть пристрели ее!»

Вбежав в кабинет, Паркинсон мгновенно пристроил пиджак на вешалку, плюхнулся в кресло, слегка ослабил узел галстука и изобразил усталость, которую может снять только коктейль. Взять папку срочных дел из стола он успел; на то, чтобы достать из нее бумаги, времени ему не хватило. Дверь открылась, и появился его непосредственный подчиненный Уолтер. Паркинсону не надо было смотреть на него, чтобы знать: Уолтер выглядит как всегда. Как всегда идеально свежая рубашка, галстук в тон костюму, безупречно отглаженные брюки и без единого пятнышка грязи туфли.

- Привет, шеф, - Уолтер быстро подошел к креслу напротив рабочего стола Паркинсона и так же быстро сел.

- Чао, Уолтер! - Паркинсон не протянул своему подчиненному руки, это был единственный человек в Центральном разведывательном управлении, которого он старался держать на расстоянии.

- Шеф, у вас сегодня была помолвка с итальянкой? - широко улыбнувшись, произнес Уолтер. - Что же вы сразу не сказали? Поздравляю. А я-то по незнанию рвусь к вам с самого утра с таким пустячным делом, как радиограмма от «Бони М» из Москвы.

Паркинсон осатанел, причем мгновенно.

- Вот что, коллега, - стараясь не частить, начал он. - Вы работаете в управлении тайных операций полтора года. Я десять лет. Вы - наша университетская элита, а я держался в университете в основном потому, что чересчур хорошо играл в футбол. Я понимаю, что вы слишком умны, чтобы не собирать сведений о своем начальнике, но порой мне кажется, что вы знаете обо мне больше, чем я сам. Это ваше личное дело, но, думаю, глубокие познания о холостяцкой жизни некоего Паркинсона не дают вам оснований держаться с ним развязно.