Молодая вдова (СИ)

При этом графиня Кентервиль бросила предупреждающий взгляд в сторону своей дочери, от чего та в смущении замолчала.

— Изучать язык лучше всего, погрузившись в атмосферу страны, которая на нем разговаривает. Тогда все происходит само собой, — ответил ей благосклонно Паркер, — Вот почему, к глубокому сожалению, мне не так легко даются древнегреческий и латынь — их никто не использует в повседневной жизни.

— Я думаю, в наш век — это пустая трата времени, — вмешался в разговор обиженный Джаспер, — скоро большинство стран будут говорить на английском, потому знание чужого языка отпадет за ненадобностью!

— Знание языков — это наличие нескольких ключей к одному замку, — ответил ему мистер Уорнер.

— Это вы придумали? — воззрился на него раздосадованный Джаспер.

— Нет, Вольтер, — его ответ еще более разозлил лорда Фаррела, которого девушки лишили своего внимания.

— О! Как много вы знаете, мистер Уорнер. И все же вы так и не ответили на мой вопрос: что за книгу вы читаете? О чем она? — продолжала Маргарита.

Паркер Уорнер посмотрел на нее, и Мартиника готова была поклясться, что в глубине его глаз промелькнула грусть:

— Вам не поймете, миледи. Скорей всего скажете, что читать подобные книги ужасно.

— Да неужели, мистер Паркер? — вмешалась графиня Кентервиль, пытаясь отстоять честь своих дочерей — Вы считаете моих девочек не способными понять литературу?

— Ну, хорошо, я читаю «Крейцерову сонату», автор Лев Толстой.

— И что же такого страшного в этой книге? — продолжала расспросы Маргарита.

— Это рассказ мужчины, о том, как и почему он убил свою жену.

— Ужас! Разве можно читать подобное! — в один голос воскликнули София и Маргарита. Мартиника улыбнулась тому, как точно мистер Уорнер предугадал их реакцию, а Эммет в углу карточного стола тихонько прошептал под нос: «Злободневная тема».

— Мне кажется, вы несколько упростили смысл повести, мистер Уорнер — вмешалась в разговор Мартиника.

— Неужели, ваша светлость, вам знакомо это произведение? — взглянул на нее Паркер с неподдельным интересом.

— Да, я прочла его, хотя и не в оригинале, — помня ужасающие размышления Толстого о женщинах, Мартиника спросила: — И какое же впечатление складывается у вас от повести?

— Мое чтение продвигается достаточно медленно, мой русский не так уж хорош. Но пока меня преследует ощущение, что у автора явные проблемы в отношениях со слабым полом, но он, безусловно, правильно подметил многие психологические аспекты брака, как такового. И все же, я с многими идеями не согласен, — ответил без каких-либо ужимок мистер Уорнер, чем раз и навсегда завоевал расположение Мартиники.

— Насколько мне известно, в самой России и даже в таком молодом государстве как Америка эту книгу запретили, — вмешался в разговор, молчавший до сих пор Джаспер.

— Боже, храни Великобританию! — ответил на его замечание мистер Уорнер. После чего все окружающие рассмеялись, София и Маргарита продолжили донимать бедного Паркера своими расспросами, Мэри удалилась укладывать близнецов спать, а ее место у карточного стола заняла Клотильда.

Глава 12

Следующие несколько недель стали для Мартиники настоящим испытанием. В багаже у нее имелся лишь опыт кратких ухаживаний виконта Ландмана, который, как известно, не закончился ничем хорошим. Потому девушка была не готова столкнуться с вниманием к своей персоне, проявляемым одновременно от лица троих мужчин.

Мартиника даже не понимала истинного смысла навязчивости неприметного до сих пор лорда Лесли. Он краснел, пыхтел, и горбился в ее присутствии, с трудом выдавливал из себя слова, но неизменно сопровождал ее на прогулках. Она уже успела привыкнуть к его молчаливому присутствию во время ежедневного обхода поместья, потому, когда внезапно, застав в гостиной вместо лорда Базеля брата Клотильды, пришла в замешательство

— Разве не нужно подождать лорда Лесли? — спросила Мартиника, когда Колин предложил ей свою руку и повел ее из дома.

— Сегодня я составлю вам компанию, — произнес он, — лорд Базель просил передать свои извинения, ему нездоровится.

На самом деле, всего часом ранее, между Уэльсом и Базелем состоялся отнюдь не дружеский разговор, в процессе которого Колин посоветовал лорду Лесли отказаться от своих притязаний.

Брат Клотильды случайно наткнулся на молодого человека, который метался по гостиной в ожидании прихода Мартиники, он, как обычно, намеревался составить ей компанию. «Она уже начала привыкать к моему обществу, и вполне возможно, когда-нибудь обратит на меня внимание, как на мужчину», — погруженный в свои мысли Лесли, не заметил прихода Уэльса.

Колин уже давно собирался начать действовать, но каждый раз, когда он хотел приблизиться к хозяйке Шератона, она оказывалась в компании этого болвана лорда Лесли. Виконт Ландман вел выжидательную тактику, ограничиваясь вечерним общением в гостиной. По всей видимости, он считал, что в Мартинике проснутся старые чувства, и она сама упадет в его объятия. Это не входило в планы лорда Уэльса, в его интересах было разбудить в душе молодой вдовы новые желания, а для этого ему нужно было застать ее наедине.