Молодежь семидесятых

Одной из важных тем церковной жизни в 70–е годы было взаимоотношение верующих и власти. 5 управление КГБ занималось многими вопросам, в том числе и связанными с религией. В этом отделе был большой чин — Михаил Михайлович Овчинников. Чаще всего он общался со мной. На связи с верующими от лица Овчинникова также находился молодой человек высокого роста по имени Юрий Александрович, и еще Сергей Николаевич (до недавнего времени он крутится в христианских кругах, его видели в компании Зверева, работавшего в Союзе баптистов в иностранном отделе). С нерегистрированными, или инициативниками, работать было сложно, поэтому многие работники спецслужб предпочитали устанавливать контакты с регистрированными, а через них потом с нерегистрированными.

Познакомился я с работниками КГБ в первый год своего пребывания в Москве. У отца Петра Синицы была сестра Надежда, которая жила на юге России. Оригинальная, надо сказать, личность, она занималась взаимодействием церкви и органов власти. Надежда почему-то обратила на меня внимание и предложила вместе с ней заняться вопросами урегулирования взаимоотношений с органами власти с нерегистрированным союзом баптистов. Эта тема была в то время очень модной. Урегулирования хотели и в КГБ, и во ВСЕХБ, сопротивлялся только Совет церквей. Для самой Надежды это была какая-то навязчивая идея. Сейчас уже не помню точно, на каких условиях, но мы в 1970 году пошли в комитет госбезопасности на Лубянку на прием. Пошли во внеурочное время, чуть ли ни ночью. Помню, как нас слушал какой-то работник, кивал, и, прослушав, предложил прийти в рабочее время. После этого мы ходили на прием еще несколько раз. Нас всякий раз очень внимательно выслушивали. Для них было странно, что верующие первыми проявили инициативу и пришли без вызова.

Мы с Надеждой недолго были в дружбе. Разошлись по ряду причин. Мне же самому было интересно в этом участвовать, потому что я был молод и меня волновала сама возможность прикоснуться к тайне, к подпольной работе Совета церквей. А пойти в КГБ меня убедила Надежда.

Позже, примерно в 1973 году на спевке и сыгровке за нами пришла милиция. Надо упомянуть, что у нас в обиходе были свои слова. СЫгровкой называлась репетиция оркестра, спевкой — репетиция хора, разбором — изучение Библии). Однажды во время спевки на улице Широкой в квартиру Беловых ворвалась милиция и выхватила из моих рук партитуру, в тот самый момент, когда дирижировал хором. Нас переписали,10 человек забрали в милицию. Меня как самого старшего и махавшего руками записали руководителем. Спустя пару месяцев меня вызвали в прокуратуру и следователь ровным голосом сообщил, что на меня возбуждено уголовное дело за религиозное воспитание молодежи. Но дело закрылось быстро.

В моей группе были Мицкевичи Петя и Марина, Вальтер (молодой, как мы его называли. Старший — Артур Иосифович, дедушка Петра Мицкевича) пришел к следователю и принес журнал «Братский вестник». Следователь увидел, что «Братский вестник» печатается типографским образом, то есть наша церковь имела возможность официально распространять религиозную информацию. Дело закрыли. Но через некоторое время появились вновь сотрудники КГБ с предложением установить личные контакты. Меня в то время очень занимал один вопрос. Поговаривали, что те братья, которые вступили в соглашение с властью, давали так называемую подписку. Но как она выглядела, никто не знал. Много лет позднее в 1986 году, когда я уже сидел в тюрьме, меня навестили сотрудники КГБ в последний раз. В тот раз я, как у нас тогда говорилось, «прикинулся шлангом» и спросил: «Если я согласен сотрудничать, то что должен сделать?» Мне ответили, что ничего особенного делать не надо. Надо просто описать один хорошо известный со слов Александра Федичкина эпизод о посещении нашей страны миссионерской организацией «Навигаторы». Организатор «Навигаторов», морской пехотинец, командир боевого катера, в прошлом воевал во Вьетнаме. Опишите нам этот факт, упомянутый А. Федичкиным, сказали мне. Я писал все под их диктовку. По сути это был донос. На чье имя я сейчас не помню. Подписаться мне предложили специальной кличкой. Я ее долгое время помнил, но забыл. Я ничего не стал подписывать, наоборот решил оставить донос себе, свернул его и положил в карман. Но у меня его отобрали. Мне стало ясно — чтобы стать секретным осведомителем, достаточно было написать один донос и подписать его специальной кличкой. И после этого ты становился секретным осведомителем, против тебя можно было использовать твой собственный донос. У многих баптистских руководителей, ездивших за рубеж, были такие специальные клички.