Молодинская битва. Куликово поле Грозного Царя

Он унаследовал по завещанию отца 16 главных городов, то есть основную и притом значительную часть Земли Русской, причём, вступив на престол, Иван Васильевич строго и точно исполнил завещание отца, отдав братья 12 полагающихся им городов. Вот эта традиция раздачи уделов братьям старшего сына, вступившего на престол, рано или поздно приводила к раздорам, усобицам и грозила смутами. Тем не менее Ивану Третьему удалось удержать власть, укрепить государство, а в 1480 году окончательно избавить Русскую Землю от ордынского владычества и полностью прекратить выплату дани. Отец Ионна Грозного продолжил укрепление Москвы и утверждение суверенитета Русской Земли. Вот тогда-то и стали задумывать лютые вороги о полном уничтожении народа русского путём увода в полон на рабовладельческие рынки всех трудоспособных и истребления тех, в ком нет никакой коммерческой нужды.

Знал юный государь Иоанн Васильевич эту героическую и вместе с тем трагическую историю Московского государства. Знал из книг, из рассказов наставников и особенно из постоянных бесед с митрополитом Макарием, обладавшим особой силой духа, богатыми знаниями и твёрдым приверженцем политики централизации и укрепления родной земли.

Знать то знал, но как продолжить дело пращуров, дело деда и отца, когда далеко не всё боярство, остававшееся ещё у власти, не осознало всей тяжести складывающейся обстановки.

Митрополит Макарий постоянно напоминал, что начинать надо с опасности ближайшей, начинать надо с малого, хотя и не было в деле обороны Московского государства ничего малого. Не было никаких мелочей.

Долгим был разговор юного государя с митрополитом. Состоялся он вскоре после падения Глинских.

А прервало разговор сообщение о том, что прибыли с челобитной к государю послы.

– Кто прибыл? Откуда послы? – спросил государь.

– С правобережья Волги приехало посольство чувашей. Просят принять их по руку твою, государь и великий князь, – сообщил дьяк, доставивший известие.

Принял Иоанн посольство в тронном зале, в присутствии митрополита и лишь некоторых, наиболее, по его разумению, преданных бояр.

Выступил вперёд из посольской группы один, наиболее смелый. Заговорил с почтением:

– Тяжко нам, великий государь, под казанцами ходить, ой тяжко. Не токмо притесняют нас, но и на Русь полон брать постоянно посылают. А мы не желаем того. Мы мира хотим с русскими собратьями. Нет у нас причин для раздора. Нет. Да и у казанцев не у всех причины таковые имеются.

Неплохо по-русски говорил посол. Иоанн поинтересовался, где так языку выучился?

– Был я в полоне, служил русскому боярину. Да потом казанцы налетели, подворье боярина спалили, а его самого убили. Ну а слуг к себе взяли, вроде как своих освободили. Да только в холопах у боярина-то было лучше, нежели в казанской воле, что неволи страшнее.

– Веры какой будешь? – спросил митрополит Макарий.

– Я принял веру русскую, православную, как у боярина-то служил. Да только скрывал то после того, как освободили.

– Имя-то как твоё? – спросил государь.

– Алмантай. Это, по-вашему, как бы «знающий лучше всех». Вот и выбрали меня в послы к тебе, государь и великий князь.

Повелел Иоанн заняться чувашами боярам, посольскими делами ведущим. Правительство после разгона Глинских и их приспешников только складывалось. Подбирал государь людей, верных себе и государству. Неизменно участвовал в работе правительства митрополит Макарий, как-то незаметно пробрался в приближенные к царю священник Благовещенского собора Кремля Сильвестр, затем вошли в ближайшее окружение государя князья Дмитрий Курлятев и Михаил Иванович Воротынский, русский воевода, полководец и боярин из рода, восходящего к одной из ветвей Рюриковичей. Позже, при создании посольского приказа в 1549 году, вошёл в правительство и думный дьяк Иван Михайлович Висковатый, происходившей не из знатного рода. Он стал первым руководителем Посольского приказа и, по существу, основателем русской дипломатии.

Посольство чувашей стало событием важным, событием знаковым. Собрались по этому поводу на особый совет в узком кругу государь с митрополитом Макарием и воеводой Воротынским.

Митрополит сразу сказал:

– Собирать войско в поход на Казань надобно.

Иоанн посмотрел на Воротынского. Что скажет он, воин?

– Маловато силёнок, государь, чтоб на приступ Казани идти. Маловато. Ведь и южные и западные рубежи держать надо. А что, если поляки да Литва с запада, да крымцы с юга ударят?

– Но в поход на Казань идти всё-таки необходимо! – уверенно заявил митрополит. – поддержим чувашей, а там и другие народы от казанцев отложатся.

Сложное это дело – война. Вот, казалось бы, ударить всею силой на Казань, вырвать одну занозу, постоянно впивающуюся в тело России, да ведь у них-то, ворогов всех сторон света, полное взаимодействие, когда речь идёт о разграблении Руси.

А всё же заманчиво ударить, опираясь на новую тенденцию среди вассалов Казани, уставших от жестокого ига.