Молодой Александр

Встреча, очевидно, была организована заранее, хотя неизвестно, кто ее подготовил. Молоссы преодолели большее расстояние, поскольку их родина осталась в Эпире, гористой местности к западу от Македонии. В недавнем прошлом они также пострадали от иллирийской агрессии. Вторжение Бардила вынудило многих жителей бежать в соседнюю Этолию, и только с помощью партизанской тактики им удалось спасти свое царство[61]. Некоторые кантоны Верхней Македонии были на стороне молоссов, и политика объединения Филиппа могла повлиять на их решение искать новый союз. Царь Арибба – дядя и сводный брат Олимпиады – вероятно, отправился на Самофракию в надежде на стабильное будущее. Филиппу это давало шанс обезопасить свою западную границу.

Олимпиаде, вероятно, было лет 14–16 – в ту эпоху подходящий возраст для замужества. Она принадлежала к правящему роду Эакидов – потомков Эака, отца Пелея и деда Ахилла. Ее мать, возможно, была из хаонийцев, еще одного эпирского народа, возводящего свою родословную к царям Трои[62]. Ее корни подчеркнуто гомеровские. Неоптолем, отец Олимпиады, какое-то время управлял царством совместно с Ариббой, но около 360 года до н. э. скончался, и Олимпиада, ее брат и сестра – Александр и Троада – попали под опеку Ариббы. Он женился на Троаде и теперь стремился использовать Олимпиаду для укрепления и расширения своей власти, однако прочный союз с Македонией зависел от ее способности родить наследников. О чувствах Олимпиады ничего не известно. Брак часто был травмирующим опытом для молодых девушек, вырванных из родной семьи и отправленных в чужой дом, где им предстояло провести всю жизнь. Но это давало Олимпиаде шанс выйти из тени Ариббы и представлять интересы молоссов в новом обществе, сила и влияние которого неуклонно росли. Филипп был молод и красив, и, возможно, между ними возникло взаимное влечение. Помолвка состоялась, и они должны были пожениться уже в Македонии. Новый Кадм обретал Гармонию.

По окончании праздника паломники покидали святилище, оставляя ритуальные сосуды у театрального круга, и возвращались в свои земли. Филипп обрел не только будущую жену, но и прочную связь с Самофракией. Археологи обнаружили, что в середине IV века до н. э. (около 340 года) в центре святилища было возведено грандиозное сооружение с двумя глубокими камерами и портиком с ионическими колоннами, включающее в себя часть более древнего культового здания. Его назвали Залом вереницы танцоров в честь замысловатого фриза, который когда-то опоясывал верхнюю часть фасада. Восстановленные фрагменты представляют ряд танцующих девушек, а архаичный стиль композиции напоминает о древних обрядах и практиках, которые обеспечили культу долговечность. Здание было первым полностью мраморным сооружением в святилище и имеет все признаки архитектуры македонского стиля. Филиппа можно назвать очевидным спонсором, хотя Александр позже критиковал отца за повторное посещение Самофракии в то время, когда тот должен был заниматься другими делами[63]. Финансирование Филиппом строительства вызвало цепную реакцию: его примеру последовали позднейшие эллинистические цари, а затем и римляне. В долине появилось множество мраморных творений и обетных даров, в том числе знаменитая статуя Ники Самофракийской (богини победы). Скорее всего, она была подарком какого-то неизвестного нам победителя или того, кто считал, что удачно воспользовался силой Великих богов на море. Ныне безголовая крылатая богиня находится в Лувре. Облаченная в прозрачные одежды и стоящая некогда на носу военного корабля, она смотрела на театральный круг святилища. Шедевр стал визитной карточкой Самофракии, и в любом магазинчике на острове можно наткнуться на одну из его миниатюрных копий на перегруженных сувенирами полках. Это святилище превратилось в одно из самых прославленных, его мистерии уступали только Элевсинским, проводившимся близ Афин. Для Филиппа святилище стало сценой, на которой он мог демонстрировать свою растущую силу, началом диалога между молодым и амбициозным македонским лидером и внешним миром.