Молодой пенсионер на проводе

Мат и ругань, странным образом, подпитывали боевой дух Елены Васильевны и стремление выбраться из омута и мрака.

– Безвкусица, – еще раз повторила женщина, когда вошла в комнату, с пола до потолка уставленную разнообразными иконами и свечами. Из-за пламени стояло нешуточное марево, и образ ведьмы, сидящей за столом, слегка рябил. Хотя розовый шелковый халат с пушистым мехом, у Елены Васильевны имелся подобный, а также ряд хирургических операций, нарочито выставленных напоказ на престарелом лице, были видны и в дыму и говорили только о том, что деньги в жизни этой женщины появились сравнительно недавно. Этот закон знал каждый, кто любил уколы красоты: чем раньше начал – тем больше сохранил, а раз не сохранил – отрежь.

Собственно, Елене Васильевне было плевать на саму ведьму, которая молилась над свечами, прежде чем приступить к ритуалу для очередной клиентки.

– А что ты ко мне пришла? – хрипловатым голосом, не поздоровавшись, спросила Алина, и Елена Васильевна опешила, не успев достать листок с вопросами. – Ты скоро умрешь, а сама про женихов думаешь. Тебе о душе подумать пора, – бросила ведьма и равнодушно перевела взгляд на образ Крестителя, а потом вовсе закрыла глаза и стала беззвучно молиться.

Елена Васильевна почувствовала, как в жилах остановилась кровь.

– Иди, больше мне нечего тебе сказать, – махнула рукой на дверь ведьма и принялась целовать икону, просить ее о спасении то ли себя, то ли Елены Васильевны.

Голос, манеры, обстановка действовали гипнотически и, словно послушная кукла, Елена Васильевна вышла из кабинета. Ее тут же поймал молодой секретарь и кассир конторы, чтоб принять оплату, равную полугодовому бюджету в жизни молодой пенсионерки.

Она не могла прийти в себя даже тогда, когда одиноко уселась на лавку ждать электричку. И только приближающийся поезд разбудил ее сознание.

– Тварь! Мразь! Сволочь! Падла! – кричала бессильно Елена, прикидывая в голове безумные планы поджога загородной резиденции, ножевого убийства ведьмы или удушения собственными руками. Мешали только всплывающие образы высокого забора, лая доберманов и серьезных мужичков, охраняющих дом от незваных гостей.

Елена Васильевна пропустила свою электричку, готовая вернуться и выслеживать до последнего свою обидчицу, словно озлобленная до отчаяния киллерша из бульварных книг, которыми иной раз баловалась женщина в поездках.

– Да, буду сидеть в кустах, пока не посинею, но найду эту стерву и вырву ей глаза, – шипела, словно разъяренная гадюка, Елена Васильевна, практически дойдя до дома, но увидев воочию забор, кусты, закат солнца, полное отсутствие экипировки, воды и еды, она тем же упорным шагом вернулась назад к станции, в душе проклиная весь женский род, включая Аллу Богомолову, надоумившую ее обратиться за помощью к отъявленным мошенникам и бандитам.

Зато озлобленность подстегнула сознание не мешкать с операцией. И пока было не поздно, Елена Васильевна перезвонила в клинику и договорилась на завтрашний день.

– Сука, – вслух сказала Елена Васильевна, вспоминая неприятное лицо с надутыми губами, размазанными по слишком гладкой напудренной коже, которой достался прожиточный минимум на шесть месяцев молодого пенсионера.

Елена Васильевна ехала в электричке в другой город, экономя на бензине. Выходило шесть часов тряски с плохо пахнущими коллегами по пенсии вместо трех в эргономичном сиденье в белой коже в сопровождении любимой музыки. Но выбирать не приходилось – калькулятор прожиточного минимума работал на убывание.

"Померла б! Но теперь только назло тебе не помру!" – показала мысленный кулак магической стерве разъяренная пенсионерка.

Из-за излишних разговоров с самой собой на нее оглянулись попутчики. Взглядом, способным остановить табун диких мустангов, Елена Васильевна вмиг отогнала чужое любопытство. Старуха через место нехорошо цыкнула, но Елене Васильевне было все равно.

Грандиозные планы занимали «светлую» голову, которую еще почти не коснулась седина. Темно-каштановый цвет волос был почти свой, она лишь слегка раз в полгода тонировала волосы, уложенные в большой красивый пучок, который, если распустить, достигал почти колен.

– 6 -

Сразу две груди были поражены. Но к счастью, как потом дознались в лаборатории, незлокачественными уплотнениями. Хирург перед анестезией похвалил работу своего пластического коллеги, сказав, что импланты как раз кстати, так как удаляемые кальцинированные образования достаточно крупных размеров – была бы деформация груди. И вообще отметил отличную форму Елены Васильевны, которая совсем не походила на пенсионерку, если только самую молодую и сексуальную из них.

Елена Васильевна с достоинством перенесла операцию, возвращение в сознание, одинокое ожидание в палате интенсивной терапии и не плакала ровно до того момента, пока ее не перевели в сизую комнату с шестью бабками, у которых на лицах отображались печаль, отчаяние и желание подумать о небесах.