Молодой Сталин

Дореволюционные деяния и злодеяния Сталина куда масштабнее, чем мы полагали до сих пор. Мы впервые можем проследить его участие в ограблениях банков, вымогательствах, шантаже, поджогах, пиратстве, убийствах – в политическом бандитизме, который произвел впечатление на Ленина и привил Сталину навыки, которые окажутся бесценными в советских политических джунглях. Но мы также можем доказать, что он был не просто “крестным отцом” среди бандитов: он был политическим организатором, исполнителем, мастером внедрения в ряды царской охранки. В отличие от Зиновьева, Каменева и Бухарина, чья репутация больших политиков, как ни странно, основана на их поражении и гибели в годы Большого террора, Сталин не боялся рисковать собой. Но Ленин также ценил Сталина как независимого и чуткого политика, энергичного редактора и журналиста, который никогда не боялся возражать старшим. Своим успехом Сталин был по крайней мере отчасти обязан необычному сочетанию образования (учеба в семинарии) с уличным насилием: он был и “интеллектуалом”, и убийцей. Неудивительно, что в 1917-м Ленин понял: Сталин – идеальный помощник делу его жестокой и окруженной врагами революции.

Эта книга – результат почти десятилетних изысканий о Сталине, проводившихся в двадцати трех городах и девяти странах, в основном в недавно открытых архивах Москвы, Тбилиси и Батуми, но также и в Санкт-Петербурге, Баку, Вологде, Сибири, Берлине, Стокгольме, Лондоне, Париже, Тампере, Хельсинки, Кракове, Вене и Стэнфорде (Калифорния).

Книга “Молодой Сталин” написана так, чтобы ее можно было читать как отдельное целое. Это исследование жизни Сталина до прихода к власти, до его появления в правительстве в октябре 1917-го. Моя предыдущая книга, “Сталин. Двор Красного монарха” [3], описывает жизнь Сталина у власти вплоть до его смерти в марте 1953-го. Обе книги рассказывают не только о человеке и политике, но и о его окружении. Я надеюсь, что вместе они помогут читателю лучше понять самого загадочного и завораживающего титана xx века, показав становление и раннюю зрелость этого огромного политика. Какого опыта сострадания недоставало в воспитании Сталина, из-за чего он так легко убивал и в то же время что так хорошо подготовило его к политической жизни? Было ли на роду написано сыну сапожника в 1878-м, идеалисту-семинаристу в 1898-м, бандиту в 1907-м и всеми забытому сибирскому охотнику в 1914-м стать убийцей миллионов, марксистом-фанатиком в 1930-х и покорителем Берлина в 1945-м?

Две мои книги не претендуют на то, чтобы представить исчерпывающий рассказ обо всех политических, идеологических, экономических, военных, международных и личных аспектах жизни Сталина. Это уже было превосходно исполнено в разное время двумя историками: Робертом Конквестом, отцом-основателем истории сталинизма, в книге “Сталин. Покоритель народов” и – не так давно – Робертом Сервисом в книге “Сталин. Биография”. Не думаю, что я смогу что-то добавить к их обширным трудам.

Я не приношу извинений за то, что мои книги в основном посвящены интимной и тайной, политической и личной жизни Сталина и небольшого круга людей, которые в итоге создали Советский Союз и правили им до 1960-х. Главным предметом нашего исследования (как и основой деяний большевиков) должна была бы стать идеология, но новые архивные данные показывают, что личные отношения и покровительство маленькому олигархическому кругу были самой сущностью политики при Ленине и Сталине – так же, как ранее при Романовых, и так же, как при сегодняшней “управляемой демократии” в России XXI века.

Долгая юность Сталина всегда и во многих смыслах оставалась загадкой. До 1917 года он любил нагонять таинственности, но, кроме того, как революционер-подпольщик он занимался “черной работой”, по природе своей секретной, жестокой и неизбежной – и постыдной.

Когда Сталин пришел к власти, его борьба за место наследника Ленина потребовала наличия “правильной” героической карьеры, которой у него за плечами не было – ведь он был вовлечен, по собственному выражению, в “грязное дело” политики; об этом нельзя было рассказывать – либо слишком много преступлений для великого отца нации, либо слишком много грузинского для российского лидера. Решением стал уродливый, но всеохватный культ личности, в рамках которого одна правда выдумывалась, а другая искажалась и скрывалась. По иронии судьбы, это самовозвеличение было до того фантастическим, что порождало искры, иногда безобидные, из которых потом раздувались колоссальные антисталинские теории заговора. Политическим оппонентам Сталина, а позднее историкам было легко поверить, что выдумано всеи что Сталин ничего выдающегося не совершал, – особенно потому, что мало кто из историков работал на Кавказе, где по большей части проходило начало сталинской карьеры. Вокруг этих теорий заговора вырос антикульт, столь же ошибочный, как и сам культ.