Молодость

Джимми и Фред шагают по чудесной тропинке, идущей мимо альпийской деревушки.

Шагают молча, их окружают только совершенные звуки: стрекот цикады и далекий звон колокольчиков.

– Чем ты целый день занимаешься, Фред?

– Говорят, у меня апатия. Так что ничем не занимаюсь.

– Не скучаешь по работе, Фред?

– Ничуть. Я и так слишком много работал.

– А чего или кого тебе не хватает?

– Жены. Мне не хватает моей жены Мелани.

– Я читал в “Википедии”, что в юности ты дружил со Стравинским.

– Правда.

– Каким он был?

– Он был очень спокойным человеком.

– Спокойным? И все? Фред, не будь таким жадиной. Мне нужен друг, который не будет жадничать со мной. Расскажи мне о Стравинском.

– Однажды он заявил мне: “У интеллектуалов нет вкуса”. С того дня я изо всех сил старался не стать интеллектуалом. И у меня получилось.

Джимми ничего не говорит. Они молча шагают дальше.

– А ты? Чего тебе не хватает?

– К счастью, наверное, хватает всего.

– Не жадничай, Джимми!

Джимми улыбается, словно его поймали за руку.

– Я понял, чего мне не хватает, четыре месяца назад, читая Новалиса.

Фред удивлен:

– Ты читал Новалиса?

– Калифорнийские актеры не только пьют, нюхают кокаин и живут с моделями-анорексичками, но иногда еще и читают Новалиса, – шутливо отвечает Джимми.

– Извини, ты прав. К старости у меня накопилась масса предрассудков. И что же написано у Новалиса?

– “Я всегда возвращаюсь домой, в дом своего отца”.

Глава 45

Марк Козелек нажимает Play на айподе, подключенном к динамикам, в комнате раздается нежный звук синтезатора. Медленная, завораживающая музыка. Друзья Козелека сосредоточенно и внимательно слушают. На террасе номера Джимми Три растянулся на лежаке. С серьезным видом он тоже слушает музыку. Закуривает, потом гасит сигарету в чашке с травяным чаем. К Джимми подходит Марк Козелек. Укладывается на соседний лежак.

– Тебе нравится? Это я вчера сочинил. Называется Ceiling Gazing.

Джимми отвечает искренне:

– Марк, это потрясающе.

К синтезатору прибавляется пение Марка. Музыка настолько романтичная, что по спине мурашки бегут.

Глава 46

У себя в комнате застенчивая маленькая массажистка изящно танцует. Она опять играет в “Кинект”, только разучивает другие движения.

Глава 47

Латиноамериканец в трусах полулежит у себя на террасе. Жена массирует ему огромные больные ноги.

Он смотрит куда-то вдаль. Внезапно перед ним возникает видение. Загораются мощные софиты, как на футбольном поле, двадцать два мужчины выстроены в два ряда. На одиннадцати – футболки команды Аргентины, на одиннадцати – футболки английской команды.

Двадцать два мужчины с трудом карабкаются по круто поднимающейся лужайке и входят в гостиничный парк.

Они выстраиваются в один ряд и приветствуют несуществующую публику.

Кажется, сейчас начнется ответственный футбольный матч.

Латиноамериканец смотрит на них, он растроган. Жена грустно глядит на него. Видит, что он растроган, и спрашивает по-испански:

– О чем ты думаешь?

Софиты стадиона мгновенно гаснут.

– О будущем.

Глава 48

Лена спит на двуспальной кровати в номере Фреда. Полутьма.

Фред в гостиной, сидит в центре дивана. Отсюда ему видно спящую Лену. Он отводит взгляд. Смотрит в пустоту. Задумывается, едва заметно потирая большим и указательным пальцами конфетную обертку, создавая чудесную простенькую мелодию.

Этот еле слышный шум будит Лену. Она открывает один глаз. Не шевелясь, лежа в постели, пристально смотрит на сидящего в гостиной отца.

Глава 49

Приглушенное ночное освещение.

На стойке регистрации двое портье оформляют документы только что прибывшей группе из шести человек. Прибывшим лет под сорок, четыре женщины и двое мужчин, ничем не примечательные лица. У них необычный багаж: жесткие металлические чемоданы.

Заходят еще две женщины, они несут металлические стойки, на которых висят десятки костюмов в чехлах.

Все выглядят уставшими.

Глава 50

В одной части гостиницы устроен фальшивый подземный грот, гипсокартонные стены изображают Альпы.

В центре – длинная винтовая лестница, уходящая вниз, к большому круглому бассейну с темной водой, в которой растворено столько соли, что можно лежать не шевелясь на спине и не тонуть.

В приглушенном свете в бассейне замерли пятеро молодых сценаристов и Мик Бойл – раздетые, расслабленные.

Они придумывают финал “Последнего дня жизни”. Смешной сценарист предлагает:

– На смертном одре, умирая, он еле слышно говорит ей: “Мне надо было думать только о тебе и о нашей любви, а я посвятил всю жизнь тому, чтобы стать королем страхования”.

– Или говорит что-то очень простое и банальное вроде “Береги себя!”, – предлагает влюбленный сценарист.

– Нет, до последней минуты нужно напоминать о физической боли, – говорит умник. Он произнесет: “Морфий мне больше не помогает“.

– А что, если он вспомнит о какой-нибудь мелочи? Что, если он, например, спросит: “Интересно, куда запропастился брелок в виде подковы, который ты мне подарила двадцать пять лет тому назад?“ – предлагает девушка.

Мик перебивает их:

– Нет, лежа в постели и умирая, он ничего не говорит.

Сценаристы умолкают в ожидании.