Молодость

В ресторане на фоне окон мы видим официантов, которые убирают со столиков. Тощий, как смерть, повар выходит из кухни на задний двор. Он с наслаждением затягивается, любуясь на изумительное голубое небо над горами Швейцарии.

Глава 8

В массажном кабинете звучит усыпляющая музыка нью-эйдж.

Темноту нарушают расставленные повсюду свечи. Фред лежит в огромной соломенной колыбели, словно восьмидесятилетний младенец Иисус.

Миниатюрный таиландец лет пятидесяти раскладывает у него на спине раскаленные черные камни. Всякий раз при соприкосновении камня с кожей Фред тихонько стонет от боли.

Массажист улыбается, потом говорит по-английски с заметным акцентом:

– Сначала больно, потом хорошо.

– А потом снова больно, – отзывается Фред.

Глава 9

Медсестра берет у Фреда кровь.

В комнату заходит врач лет шестидесяти. Располагающее добродушное лицо.

– Как идут наши дела, господин Баллинджер?

– Дела идут. Не знаю куда, но идут.

Врач улыбается и останавливается рассмотреть физиономию Фреда. Надевает очки и внимательно его разглядывает.

– Дочь говорит, у меня апатия. Это заметно?

Врач улыбается:

– Хотите, выведем пятна лазером?

– Нет, а зачем?

– Они выглядят неэстетично.

– Но напоминают об одной важной вещи.

– О какой?

– Что в моей жизни полно темных пятен.

Врач улыбается, Фред тоже улыбается. Медсестра заканчивает брать кровь.

Фред смотрит в окно, из которого видно горную вершину. Гора без единого пятнышка выделяется на фоне невероятно голубого неба. Сейчас Фред серьезен.

Глава 10

В номере у Мика молодые сценаристы яростно спорят. Мик, окруженный морем бумаг, слушает их, не вмешиваясь. В комнату входит Фред, никто не обращает на него внимания. Все слишком возбуждены и заняты перепалкой. Он стоит и слушает их с бесстрастным видом.

Все говорят одновременно, но двое кричат громче других, свирепо нападая друг на друга.

Разумеется, это юноша и девушка, о которых Мик говорил, что они постепенно влюбляются.

– Дура, насмотрелась кино и забыла о том, что такое жизнь!

– Кино и есть жизнь! Ты только критиковать умеешь. Хоть бы раз тебя посетило вдохновение!

Юноша смеется и аплодирует с саркастическим видом.

Застенчивый сценарист, сидящий рядом с Миком, тихо комментирует происходящее:

– Точно!

– Вдохновение? Разве тебя не учили в киношколе, что никакого вдохновения нет? Все это выдумки. Не бывает вдохновения, ты просто вынашиваешь замысел.

– Точно! – соглашается застенчивый сценарист.

– Нет, вдохновение бывает, – возражает сценаристка, – просто у тебя нет таланта, ты не знаешь, что это такое.

– Точно! – поддакивает застенчивый.

Мик замечает, что сидящий рядом с ним застенчивый сценарист все время твердит одно и то же, и строго ему указывает:

– Ты что? Признаешь правоту всех и каждого?

– Конечно! Я неуверенный в себе, пугливый человек. Родители никогда меня не поддерживали. Любимым развлечением братца было меня колотить. Сестра дразнила меня лузером. У меня никогда не было девушки, я и сам не очень понимаю, какой я ориентации.

Мику смешно:

– Прекрати! Тебе меня не разжалобить.

– У моей тети полиомиелит.

Мик хохочет.

– Никогда больше не смей говорить мне, что у меня нет таланта, дура! – кипя от злобы, кричит первый сценарист.

– Тебе еще рано что-то вынашивать. Бездарь и паразит!

– Хватит, вы мне надоели, – прерывает их Мик. – Нам надо придумать финал, а вы тут зря время теряете, рассуждая о смысле жизни.

Фред вмешивается:

– Но ведь они правы. От смысла жизни зависит смысл мельчайших деталей.

Только теперь все замечают его присутствие.

– А, Фред, ты здесь. Слушай, я еще поработаю пару часов, потом зайду к врачу поболтать, а потом к тебе.

– Ладно.

С грустным и несколько разочарованным видом (на его слова так никто и не ответил) Фред выходит из комнаты. Мик обращается к сценаристам:

– Ну что? Кто придумал финал?

Слово берет юноша, до сих пор не вмешивавшийся в перепалку. У него длинная борода и растрепанные волосы. Типичный образованный, ироничный молодой человек. Он говорит мечтательно, словно описывая видение:

– Умирая, он еле слышно шепчет жене: “Не плачь, милая! Знаешь, плачущие женщины всегда казались мне легкомысленными и отталкивающими“.

Ссорившиеся юноша и девушка заговорщически глядят друг на друга и смеются.

Неуверенный в себе, пугливый сценарист несколько минут обдумывает предложение, а потом уверенно заявляет:

– Здорово!

Мик глядит на него с отвращением, потом говорит:

– Хрень собачья. Есть еще предложения?

Глава 11

Постояльцы отеля кажутся заторможенными, как под анестезией. Оглушительная тишина. Нарушает ее медленное копошение новых русских, которые с утра пораньше укладываются на лежаки позагорать, и неподвижно замершая в бассейне семейка чернокожих американцев.

В одном из уголков, под навесом, массажист работает прямо на улице. Двое подростков, переживающих гормональную бурю, слоняются вокруг и тайком подглядывают за красивой дамой, безвольно лежащей на кушетке. Даме делают массаж.

Постояльцев мало, все богачи.

Высоко в небе, на фоне ясных, величественных Альп, видно парашютистов.