Молодожены

Кюртис Жан-Луи Молодожены

Жан-Луи Кюртис

Молодожены

Перевод Лилианы Лунгиной

Jean-Louis Curtis

Jeune couple

Paris 1967

-- Конечно, номер в этом дворце с балконом на лагуну совсем не то, что наша гостиничка. Слушай, давай переедем туда на одну ночь? На одну-единственную, последнюю? Можем мы себе это позволить? Как ты думаешь, сколько стоит такой номер в сутки? Дорого?

-- Десять тысяч лир, наверно.

-- Пустяки! Разрешим себе? Шикнем в последнюю ночь?

-- Посмотрим. В зависимости от того, как у нас будет с деньгами. В четверг или в пятницу я тебе точно скажу, получится или нет.

-- Знаешь, мне жутко хочется! Чтобы хоть разок, хоть на один вечер почувствовать себя богатой.

-- Конечно, если отказаться от посещения виллы "Барбара", то, я думаю, мы смогли бы...

-- А что в этой вилле "Барбара"?

-- О! Это одна из палатинских вилл, там фрески...

-- А ну ее к черту!

-- ...Веронезе.

-- Мы уже обегали столько музеев и церквей!.. Живопись и все прочее -это, конечно, прекрасно, но... Я предпочитаю провести одну ночь в "Даниели". А всем расскажем, что жили там все время. Ладно?

-- Ну ты и обманщица, пижонка! Пошли, нам подали нашу ладью.

Он берет ее за руку, и они бегут к причалу. Весело. Допотопный катерок, пыхтя, разворачивается. Они в шутку называют его ладьей, посмеиваясь над итальянской высокопарностью. Ладья Тристана и Изольды, ладья Антония и Клеопатры. Группы туристов идут по набережной. Они спешат, вид у них сосредоточенный. Эти люди заплатили за развлечения и полны решимости получить за свои деньги все сполна. Она поворачивает голову: у гостиницы "Даниели" молодая пара, судя по всему, американцы, садится в глиссер. Лакей в сине-белом полосатом жилете несет их матерчатый сак. Гондольер (соломенная шляпа с развевающейся красной ленточкой, матросский воротник) поправляет желтые подушки на сиденьях. Роскошный глиссер так и сверкает надраенной медью и никелем. Молодые люди удобно располагаются. Обоим лет по тридцать. Оба бронзовые от загара, этакие великолепные животные. Какая свобода в движениях! И эта улыбка! Их одежда сидит так безупречно, что кажется второй кожей, словно они с ней родились и она росла вместе с ними. Нет, в самом деле, такими бывают только американцы... Ну и, конечно, они держат друг друга за руки, как и положено влюбленным.

-- Обожаю нашу ладью, -- говорит она с чуть наигранной нежностью. -Правда, очень уж демократично -- так и отдает оплаченным отпуском, -- зато весело.

В Лидо у них "свой" пляж. Как и "своя" ладья, он тоже отдает тем же оплаченным отпуском, и выбрали они его, конечно, не потому, что он им так уж понравился, а по необходимости. Пляж этот примыкает к городскому, бесплатному, и кабинка для переодевания -- вполне примитивное сооружение -стоит здесь всего 300 лир в день. До пляжа ходит автобус только каждые 15 минут и к тому же всегда битком набитый. Всегда. Поэтому чаще они идут пешком. Пройти надо с километр вдоль огороженных частных пляжей, все более и более дешевых по мере того, как удаляешься от Эксельсиора, где нежатся на солнце сильные мира сего. "Эта прогулка, -- сказал он как-то, -- предметный урок экспериментальной социологии: видишь все социальные перегородки внутри христианской демократии".

На полпути она вдруг садится на скамейку. Он присаживается рядом и спрашивает с тревогой:

-- Ты устала?

Она отрицательно качает головой. Однако он замечает, что она бледна и у нее круги под глазами.

-- Ты что-то чувствуешь? -- спрашивает он, и взгляд его скользит по ее талии.

-- Нет. Еще рано. Кажется, до начала третьего месяца не чувствуешь ничего.

-- Тебя не тошнит?

-- Сейчас нет. Я немножко...

Она так и не говорит, что именно она немножко. Она улыбается.

-- Просто я берегу себя.

-- Интересно, на что оно теперь похоже?

-- Комочек желатина наподобие головастика. Мерзость, должно быть, изрядная.

-- Когда я думаю о том, что ты... что это вот тут, -- он бережно коснулся ее живота. -- Я все время об этом думаю.

-- Ну, знаешь, ничего тут сверхъестественного нет, -- говорит она. -- С сотворения мира миллиарды баб... Восхищаться тут особенно нечем.

-- Нет, есть чем, если знаешь, что ты ответствен... Я еще не привык к этой мысли.

Она спрашивает, в самом ли деле "это что-то значит для него". Что до нее, то, кроме смутного чувства страха и постоянной боязни тошноты, она пока ничего не испытывает.

-- Не очень-то романтично, -- заключает она, вставая. И они идут дальше, к самому дальнему пляжу.

-- Мы вернемся сюда через несколько лет, -- говорит он. -- Вот тогда мы совершим наше настоящее свадебное путешествие. Денег будет побольше.

Она искоса глядит на него, и губы ее растягиваются в неопределенной улыбке:

-- Ты думаешь?

-- Что мы вернемся или что будет больше денег?

-- И то и другое.

-- Да, думаю. Мы остановимся в отеле "Даниели", в номере-"люкс" с анфиладой комнат. А может, снимем для нас двоих целый дворец.

Ее улыбка стала более определенной.

-- Договорились. Сегодня же пойдем на Большой канал выбирать дворец. Всегда все лучше делать заблаговременно.