Молодые дикари

В конце его квартала под уличным фонарем стояли двое ребят. Они стояли совершенно спокойно, ведя, очевидно, безобидную беседу, но он почувствовал, как, при виде их, сердце его подступило к горлу. Он не знал этих ребят, но был уверен, что они не из этого района.

Хэнк сжал кулаки.

Его дом находился за полквартала он этого уличного фонаря, и поэтому, чтобы попасть домой, ему надо было пройти мимо ребят.

У него было такое же состояние, как тогда, когда он летел над Бременом с полным грузом бомб.

Не замедляя шага, со сжатыми в кулаки и опущенными вдоль туловища руками, он приближался к двум рослым парням, праздно стоявшими под фонарем.

Когда он проходил мимо, один из них взглянул на него и сказал:

— О, добрый вечер, мистер Белл.

— Добрый вечер, — ответил Хэнк, не останавливаясь и чувствуя на своей спине взгляды ребят. Когда он подошел к двери своего дома, он весь дрожал. Он сел на ступеньки крыльца и нащупал в кармане пачку сигарет. Трясущимися руками вытащил сигарету, закурил, резко выпустив струю дыма, и только тогда посмотрел в сторону фонарного столба. Ребят уже не было. Дрожь не прекращалась. Он вытянул перед собой левую руку, наблюдая за судорожным подергиванием пальцев, а затем со злостью сжал пальцы плотно в кулак и ударил им по колену.

— Я НЕ БОЮСЬ, — сказал он про себя, и эти слова прозвучали знакомо. Он плотно закрыл глаза и снова повторил, но на этот раз вслух: «Я НЕ БОЮСЬ». Слова эхом отдались на тихой улице, но дрожь не проходила.

«Я не боюсь».

«Я не боюсь».

Был один из тех августовских дней, когда жара и духота охватывают город и не выпускают его из объятий. Люди двигались по улицам с большим усилием. Черный асфальт плавился и перейти улицу было нелегко. Днем, когда солнце стоит в зените, в этом железобетонном каньоне городского квартала не было никакой тени. Под беспощадными лучами солнца блестела смола на проезжей части дороги, а тротуары отсвечивали белым цветом.

...Хэнку Белани было двенадцать лет. Это был долговязый и неуклюжий подросток, стоявший на пороге своей юности, представление которого о себе быстро стиралось и исчезало под воздействием изменений, происходивших с ним в результате его быстрого роста. Именно по этой причине, объяснить которую он не смог бы, даже если бы и попытался, он носил замок. Он купил его в магазине на Третьей авеню в доме под номером 510, заплатив двадцать пять центов. Это была миниатюрная вещь, покрытая хромом и черным орнаментом и предназначенная для декоративных целей, а не для практического использования. К нему было два крошечных ключика. Хэнк носил замок, пристегнув его к петле на поясе брюк с правой стороны. Каждый раз, меняя брюки, он благоговейно отмыкал его, снимал со старых брюк и перевешивал на другие, а затем снова замыкал, а ключик клал в верхний ящик своего стола рядом с запасным ключиком. До того памятного августовского дня замок не привлекал ничьего внимания. Для Хэнка важно было то, что замок находится при нем, так как для него он был своего рода отличительным знаком.

Жара разморила ребят. Некоторое время они играли в карты, на которых в те времена изображались сцены из китайско-японской войны, живо воспроизводившие зверства японцев, но скоро устали даже от такого немудреного занятия. Было слишком жарко даже для того, чтобы раздавать карты. Ребята растянулись у кирпичной стены бакалейного магазина и стали говорить о плавании. Вытянув обутые в кеды ноги, Хэнк лег на бок. Пристегнутый к петле брюк замок свободно свисал, отражая ослепительные солнечные лучи.

Одного из ребят звали Бобби. Ему было всего лишь тринадцать лет, но он принадлежал к числу тех ребят, которые были слишком крупными для своего возраста. У него были гладкие светлые волосы и множество прыщей по всему лицу. Он говорил: «Мне снова пора бриться», хотя все ребята знали, что он еще не бреется.

В то время ребята не были приучены к такой роскоши, как брюки. Зимой они ходили в бриджах и гольфах, а летом — в шортах. Летом колени у Хэнка, как, впрочем, и у всех других ребятах, всегда были покрыты струпьями, потому что живое человеческое тело и бетон — довольно несовместимые вещи. На Бобби были шорты. Он был крупным парнем, а его мускулистые ноги были покрыты, как у гусеницы, густыми светлыми волосами. Ребята лежали, разговаривали о плавании. Вдруг Бобби неожиданно спросил: «Что это?»

Вначале Хэнк не понял, о чем он спрашивает. Хэнк пребывал в состоянии какой-то неопределенной мечтательности, ему было очень жарко и было приятно сидеть просто так с ребятами и говорить о плавании.

— Что у тебя на штанах, Хэнк? — спросил Бобби.

Хэнк сонно взглянул сначала на него, а затем на висевший на штанах замок.

— О, это замок, — ответил он.

— Замок! — удивился Бобби.

— Ага, замок.

— Замок! — Это сообщение потрясло и зачаровало Бобби. Он повернулся к другим ребятам и сказал:

— У него на штанах замок, — и засмеялся своим странным полумужским-полумальчишеским смехом, а затем снова повторил: «Замок!»

— Ага, замок, — ответил Хэнк.