Молодые и красивые. Мода двадцатых годов

Он жил эдаким Волком с Уолл-стрит – много, до одури работал, выпускал одну коллекцию за другой, придумывал новые рекламные ходы (некоторые просто-таки гениальные), много вертелся среди нужных людей, красиво жил и красиво льстил, носился по шоссе на великолепных турбо, пуская пыль в глаза конкурентам и очарованным клиентам, и ежедневно, по многу часов разговаривал с персоналом, старательно описывал свои идеи, рисовал баснословные картины будущих коллекций, а персонал качал головами и напряженно думал, как же это все воплотить в жизнь.

Пату не умел шить, не слишком разбирался в математических тонкостях кроя и часто, в шутку, конечно, хвастался, что ножницы для него – это холодное оружие, он знает, кого ими проткнуть, но совсем не понимает, как ими резать шелк. И в этом он тоже был американцем – не знал как, но знал что и умел доступно объяснить замыслы сотрудникам, внушить уверенность в успех. «We can do it», – иногда переходил на английский, для большей убедительности. И сотрудники кивали головами, верили, что смогут. Они боготворили Пату, не в пример своим коллегам из Chanel, которые недолюбливали мадемуазель за резкость и скопидомство. Впрочем, мадемуазель плохо знала по-английски и громкие американские лозунги презирала.

Вечерние наряды от Жана Пату

Журнал Femina, 1925. Архив О. А. Хорошиловой

Пату был американцем еще и потому, что фанатично пропагандировал спортивный стиль, изобретал костюмы для плавания, автогонок, путешествий на самолете и корабле. В 1920 году разработал форму для теннисистки Сюзанны Ленглен, предугадав развитие этого вида одежды на многие десятилетия. Он вводил спортивные элементы в дневные и даже вечерние ансамбли и тем самым оказался у истоков современного диффузного стиля. Он обожал комфорт, почитал джерси выше атласа, американок – выше француженок (в рекламных, конечно, целях).

Он отлично разбирался в оттенках – первое, чему научился у отца, владельца кожевенной компании, знавшего все премудрости окрашивания материала в нужный тон. И он полюбил меха, страсть эту унаследовав у дяди, продавца диковинных шкурок. Едва выучившись, решил открыть свое дело, но пришлось ждать еще лет десять, приспосабливаясь к деловым хитростям и правилам той немного наивной тароватой эпохи. Наконец, в 1912 году в Париже Пату открыл Дом моды Maison Parry и занялся продвижением относительно нового для французской столицы le style sportif. В 1914 году, получив впечатляющий заказ от американского партнера, избавившись от излишней скромности, он основал дом моды под своим именем. Сорок мастериц сели за расчеты и швейные машинки, показ был запланирован на лето 1914 года, но какого-то сербского болвана угораздило застрелить австрийского эрцгерцога, началась катавасия, и немцы как-то резко, сразу перемахнули через Бельгию и оказались под Парижем. Пату отправили подальше от кровавой драмы – в Турцию, вместе с полком французских зуавов. Правда, и там вскоре началась война.

Осенние наряды от Жана Пату

Журнал Femina, 1925. Архив О. А. Хорошиловой

В 1919 году он вернулся в Париж и в армейском темпе наверстал упущенные четыре года. Теперь он точно понимал, что хочет французского барочного люкса и спортивной молодости, которая после войны резко выросла в цене.

В двадцатые Пату работал в двух направлениях – сочинял безупречные выходы для красивой вечерней жизни и униформу для активного отдыха. Первое, в общем, скучно соответствовало тому, что рекомендовали модные журналы и что стандартно выпускали парижские кутюрье. Дневные платья прямого силуэта, из хлопка, крепа, тонкой шерсти, оживленные вертлявыми воланами, мягкими драпировками и вышивками в русском стиле, легкие прогулочные пальто из джерси и элегантные накидки… У Ланвен и Молине были не хуже. Вечерние ансамбли, из шелка, атласа и парчи, со стразами и бисером, с бахромой и меховой опушкой – изысканные, понятные, очень журнальные, хорошо всем известные. Впрочем, Пату кое-что изобрел. В 1922 году стал украшать вечерние платья элегантными сложными драпировками вместо кушаков, «чтобы их не могли скопировать». В 1926 году предложил любопытный вариант накидки – длинные далматики из богатых тканей, с вышивками и искорками страз. Но все это были приятные нюансы – не более.

Свой истинно американский талант Пату раскрыл, работая над спортивной линией, обеспечившей ему международный успех и длинный список завистников и конкурентов, который возглавила мадемуазель Шанель. Она лучше всех понимала Пату и больше всех его ненавидела.

Рисунок вечернего манто от Жана Пату

Журнал Femina, 1926. Архив О. А. Хорошиловой

Дневной костюм и манто от Жана Пату

Журнал Femina, 1926. Архив О. А. Хорошиловой