Молодые невольники. Смертельный выстрел.

Старый шейх и другой араб предусмотрительно сошли на землю, чтобы осмотреть следы, оставленные теми, которые были раньше на этом месте. Они были сильно разочарованы: Голах уже побывал здесь, и — в этом не было никакого сомнения — прошло не больше двух часов со времени его отъезда, потому что следы казались совершенно свежими. По всей вероятности, черный шейх недалеко и выжидает только удобного случая нанести ночной визит своим врагам.

Страх арабов еще больше усилился после этого открытия. Они положительно не знали, как им быть и что предпринять. Мнения разделились. Одни советовали пробыть несколько дней у колодца, пока запас воды, взятый с собою врагами, истощится и тогда Голах будет принужден прийти за новым. Мысль была недурна, но, к несчастью, запасы провизии не позволяли сделать такой долгой остановки, и решено было уйти немедленно.

В ту минуту, когда они снимались с места, с юга прибыл караван купцов, и старый шейх спросил их, не встречали ли они кого-нибудь дорогой. Купцы отвечали, что дорогой у них купили провизию три человека, и, судя по описанию наружности этих людей, это были именно те негры, о которых расспрашивал старый шейх.

Неужели арабы могли предполагать, что Голах откажется от мести? На это нечего было и рассчитывать.

Старый шейх объявил, что имущество погибших будет разделено между оставшимися в живых; затем караван тронулся в путь.

После небольшого перехода опять остановились на отдых, и невольники получили позволение собирать раковины, но уже не только для себя, а и для всего каравана. Большинство арабов думало, что черный шейх наконец ушел в свою страну, удовольствовавшись местью.

Они даже считали, что на будущее время незачем будет им ставить стражу на ночь.

Крумэн не разделял этого мнения и сделал все, что мог, чтобы убедить своих новых хозяев, что им и в эту ночь, точно так же как и в предыдущие, грозит посещение Голаха.

Он всеми силами старался доказать им, что если Голах для удовлетворения жажды мщения убивал у них людей даже в то время, когда он был один и почти безоружный, то теперь, отлично вооруженный, истребив почти половину своих врагов, он, конечно, уже не оставит их в покое, тем более, что у него в отряде есть еще двое.

— Скажите арабам, — вмешался Гарри, — что если они не хотят сторожить, тогда мы сами об этом позаботимся, если они дадут нам какое-нибудь оружие.

Крумэн передал это предложение шейху, который только улыбнулся в ответ.

Мысль доверить охрану дуара невольникам и особенно дать им оружие, казалось, его очень забавляла.

Гарри понял значение этой улыбки: это был отказ.

— Шейх — старый дурак, — сказал он переводчику. — Объясни ему, что мы так же боимся попасть в руки Голаха, как и ему не хочется лишиться нас или быть убитым. Дай ему понять, что мы желаем идти на север, где надеемся, что нас выкупят, и уже по одной этой причине будем сторожить лагерь с такой же бдительностью, как сами арабы.

Эти доводы, казалось, поразили вождя; убежденный аргументами крумэна, что Голах мог так же напасть на них в эту ночь, как и в предыдущие, он приказал, чтобы дуар и в эту ночь тщательно охраняла стража, к которой присоединятся и белые невольники.

— Вы пойдете на север и будете проданы вашим соотечественникам, — сказал он, — если сдержите ваше слово. Теперь нас немного, нам тяжело путешествовать весь день и еще сторожить ночью. Если вы действительно боитесь снова попасть во власть этого проклятого негра, если вы хотите помочь нам защищаться от его нападений, — милости просим, но если хоть один из вас вздумает нас обмануть, вам всем четверым тотчас же отрежут головы. Клянусь бородой пророка.

Итак, шейх согласился, наконец, назначить стражу, но он все еще слишком не доверял белым невольникам, чтобы позволить им сторожить вместе.

Он спросил у крумэна, кто из белых больше всего пострадал от жестокого обращения Голаха. Крумэн указал на Билля.

— Бисмиллях! — вскричал старый араб, когда узнал, что вытерпел моряк. — Я теперь не боюсь, что он нам изменит; пусть он сторожит первым, и после всего, что ты мне сказал, я легко повторю, что его желание отомстить помешает ему закрыть глаза в течение целого месяца!

Один из часовых стоял на берегу в сотне шагов к северу от дуара. Ему было приказано проходить пространство около ста шагов. Другой был поставлен на таком же расстоянии к югу от лагеря, а Билль должен был прогуливаться между двумя арабскими часовыми. Каждый из них, встречая его в конце назначенного ему обхода, должен был произносить слово «акка».

Что касается арабов, то предполагалось, что они достаточно опытны, чтобы отличить врага от друга, не имея надобности прибегать к паролю.

Шейх, которого звали Риац-Абдалла, пошел в одну из палаток и затем вынес оттуда огромный пистолет или, скорей, мушкетон. Он отдал его моряку, советуя ему через толмача стрелять только тогда, когда он будет уверен, что убивает Голаха или одного из его спутников.

Билль питал такую ненависть к своему бывшему хозяину, что с радостью дал обещание, несмотря на свою усталость, ходить по мостику всю ночь и не терять из виду прибоя.