Молодые, способные

Четверо достают мобильники и пытаются куда-то дозвониться – безуспешно. У Энн ноет затылок. Она запрокидывает голову, ощущение – будто заболевает. Ей смутно помнится ссора с матерью, поезд в Эдинбург, номер в дешевой гостинице, затем пресловутое собеседование, на которое не хотелось идти. Потому она с матерью и поссорилась. Что было дальше, Энн не помнит – кажется, душная комната в каком-то обшарпанном здании на окраине. Человек, проводящий собеседование, предлагает кофе... Энн снова обводит взглядом остальных. Вот где она их видела – в очереди на собеседование. Мистика.

Остров тихий и безлюдный. На нем только один дом, рядом пристройка, сад, бельевая веревка висит, в густой жесткой траве – блеклые цветы. Зимний такой дом, хотя сейчас жара, как и в Эдинбурге. Почти круглый остров в полмили диаметром, на редкость неправдоподобный. Остров легко вообразить или нарисовать, но не увидеть наяву. Кроме дома с пристройкой, единственное сооружение походит на детскую вертушку на длинном деревянном шесте, гораздо выше дома. Над морем дымка, есть ли там где-нибудь материк – неизвестно. Энн оборачивается к дому. И вправду на зимнюю дачу похож. Не понять, с чего бы. Энн чувствует, что в доме пусто, хотя внутри еще не была.

Все очнулись минут пятнадцать назад, неподалеку от двери. Кто-то разложил их рядком, как трупы, оставил рядом вещи (пару сумок, два рюкзака и папку). На двери дома табличка: «Будьте, как дома!»

Энн садится и срывает ромашку – думает о ней, чтоб не думать о своем положении. Проковыряв ногтем дырочку в стебле, срывает вторую ромашку и продевает ее стебель в отверстие. Все замедленно и размыто. Перед пробуждением на острове Энн помнит только кофе. Наверное, снотворное подсыпали. Она тянется за третьей ромашкой. Снотворное она еще никогда не принимала.

Веночек из ромашек Энн надевает на запястье. Темноволосый парень с улыбкой за ней наблюдает. Он почти так же молчалив. Просто изучает остальных. Тощий тип с дредами матюкается через слово и несет какую-то чушь; рослый светловолосый парень слушает и растерянно озирается. Две девушки тоже разговорились. Точнее, брюнетка шмыгает носом, а блондинка щебечет. Энн исподтишка разглядывает блондинку. Похожа на поп-певицу, над которой визажисты трудились нарочно, чтоб она выглядела дерзко и неухоженно. Блондинка прячется за серебристыми зеркальными стеклами очков. Энн спорить готова, что глаза у блондинки карие, а волосы крашеные. Волосы у нее собраны в два хвостика, как у ведущей детской передачи, и перетянуты детскими цветными резиночками в стиле семидесятых. У Энн тоже такие есть, но ей больше нравятся с пластмассовыми зверюшками.

Стриженая шатенка очень серьезна. Ее вырвало, едва она пришла в себя, и теперь она плачет, зелено-голубые глаза покраснели. Одета элегантнее всех – длинная юбка, простой гладкий топ, пиджак, на шее поблескивает тонкая серебряная цепочка. Энн не удосужилась как следует одеться на собеседование. В наше время это ник чему, особенно если работа не нужна. На Энн короткая юбка в обтяг, футболка с покемоном и флисовая куртка (да, сейчас лето, но куртка клевая и нежаркая), детское пластмассовое ожерелье и такие же браслеты – разноцветные, яркие, как леденцы. Прямые каштановые волосы Энн просто распустила, обошлась без макияжа, только тронула губы розовым блеском со вкусом вишни и подкрасила ресницы.

Сбросив кроссовки, Энн начинает плести из ромашек венок на щиколотку.

А здесь слишком жарко. Тишина раздражает Энн. Где машины? Где люди? Где шум и суета? Она слышит, как плещутся волны и вскрикивают чайки. Пахнет совсем как на вилле в Тоскане – правда, она там не бывала с двенадцати лет. Ничего такого ей с утра не обещали.

Светловолосый парень решил обойти остров по берегу. Это займет не больше десяти минут. Ему вслед советуют быть осторожнее. Остров – высоко над морем, Энн не видно, есть ли спуск к воде. Наверное, проще скатиться кубарем, думает она. Парень идет к прибрежным скалам, а Энн представляет, будто это видеоигра, и она этим человеком управляет. Блондин смахивает на Дюка Нюкема, только без порнушки, оружия и мускулов. Энн возит воображаемой мышкой, ведет парня по окружности острова. Вернувшись, он докладывает о том, что Энн и так поняла: к воде не спустишься. Похоже, кто-то их усыпил, доставил сюда, а теперь ждет, что они уйдут – или уплывут – своим ходом.

– Зайдем в дом? – предлагает Поп-Певичка. – Мне здесь как-то не по себе.

Симпатичный брюнет встает первым.

В доме темно и прохладно. Попахивает чем-то вроде нафталина. И еще пылью. Холл большой, квадратный, пол выложен красными плитками, лестница ведет наверх. Всюду коврики и дорожки. Над лестницей висит большой сине-зеленый пейзаж – бурлящее море. Энн занимает вопрос, есть ли на картине этот остров, и если есть, то где.

– А там что? – спрашивает брюнет у Девушки, Которую Вырвало. Энн вспоминает, что та первой заходила в дом за стаканом воды, как только рвота утихла.