Молох

Пока я размышлял, показался зоб тоннеля. Мысли тревожно возвратились к реальности. Так, о чём там говорил Крок, когда рассказывал про тоннель? Мы проехали процентов 40, когда лампочки, висевшие на протяжении всего пути, замерцали, пока вовсе не погасли, погрузив нас во мрак. Но наш Сусанин оставался непоколебим. Приделав фонарик на плечо, он продолжал вести дрезину. По мере продвижения вперёд машину со всех сторон стал окутывать туман.

— Крок — шептал я. — Этим перегоном когда в последний раз пользовались?

— Месяца два назад.

«Шикарно», — снова то ли подумал, то ли изрёк я. Видимо, слово не очень-то понравилось Богу метро, добравшемуся своей клешнёй и до сюда, за тридевять земель. Хлюпающий звук раздался впереди. Мы с Чумой достали ружья. Туман вокруг нас существовал собственной жизнью. Через минуту фонари не справлялись с ним. Ночной туман — одно из тех необъяснимых явлений, которое породила Катастрофа. Может, дело в грибах, разбрасывающих свои споры? Ан нет, здесь не было и намёка на живность, кроме разраставшегося звука. Хлюпанье сменилось чавканьем. Теперь и Крок не на шутку заволновался.

По прикидке арийца мы одолели половину пути — ту самую точку, где нас, цитирую: «Гипотетически могла подстерегать опасность». О чём говорил ариец, мы не понимали, но нам и не надо было, ведь буквально через полсотни метров пути показался силуэт, перекрывавший железнодорожную колею. «Что за нах*й»? — вот тут лемурец меня в конец испугал, когда остановил вагонетку в десятке метрах от существа, скрытого в тумане.

Я было потянулся к гранате, когда Крок остановил меня: «Нельзя». Оказывается, здесь хрупкий тоннель и от взрыва всё к херам может развалиться. Видимо, там, наверху, снаряды, опровергая аксиому, падали в одно и тоже место: аккурат под метрошными путями. Оставалось надеяться на Ту, которая стала для меня новой «малышкой». И ждать долго не пришлось.

Со всей неторопливостью тварь приближалась к нам. Через два-три метра шкафоподобная тень разлеплилась надвое, а те ещё на две. Четыре субстанции, до сих пор скрываемые слоем тьмы со мглой, подходили с разных сторон. Словно парили над землёй: так плавны и изящны состояли их движения. Я не успел подумать о том, как монстр сумел расщепиться на четыре части, как то, что скрывалось от нас, наконец-то уловил луч фонаря.

Улитки, налепленные друг на друга своими присосками, образовывали комок из спиралевидных раковин. Конструкции быстро сокращали расстояния. Мы видели их пасти, все повёрнутые к нам с россыпью мельчайших клыков, антенны, висевшие над головами, из которых сочилась слизь. Паля в центр конструкции, я взял на себя двоих, ползущих в середине, пока Чума с Кроком отстреливались в левый и правый угол соответственно. Куда-то пропал и страх, даже тогда, когда пули не приносили должного вреда моллюскам — свинец отскакивал от раковин. «Дави их!», — приказал я арийцу, когда улитки рассыпались ещё раз пополам. Вагонетка протестующе завизжала и тронулась вперёд, но было поздно. Конструкции разрушились, но твари как ни в чём ни бывало облепляли дрезину со всех сторон, заползали внутрь. Пока мы их горстями выкидывали за борт, часть из них отгрызла Кроку два пальца на левой руке. Кровь фонтанчиком выплёскивалась из обрубков фаланг. «Ну вот, ещё одного теряем», — думал я, когда стал сходить на нет туман и впереди нежданно негаданно показались огни Александра Невского 2. Встретившие нас на КПП отряды лемуров и веганцев поджарили «быстроногих» улиток из огнемёта. Вот вам и французская еда.

В суматохе я толком не успел разглядеть ПЛАН, как и до конца не осознал, что де-факто нахожусь на территории Империи, пусть она и принадлежала тем наполовину. Крока отправили в больницу, где без труда залатали рану точно такими же швами, как и мне. К слову, с костылём я мог бы дать фору любому здоровому человеку, особенно если вмазать ему по харе, тем самым оставляя от лица непонятное кровавое безобразие.

Мы с Чумой ни с кем не хотели общаться, особенно после того, как распрощались с искалеченным лемурцем. Чувствую, его пребывание здесь затянется, как и затянутся рано или поздно его и мои раны. Также мы не хотели быть на станции, хотя не отказались от сытного ужина из свиной рульки. 19:35. Всего-то чуть больше получаса в переходе.

Перед тем, как отправиться на отбой, мы посетили арийца — стремительными темпами тот шёл на поправку и через день другой его проводят на Лиговский с конвоем огнемётчиков. Своих они не бросают. Поблагодарив Крока, мы вышли на станцию: те же вигвамы, размалёванные стены, но сейчас мы по-настоящему чувствовали себя изгоями нежели там, на Лиговке. Веганы всё чаще косились в нашу сторону, лемуры шептались за спиной.

Незадолго до отбоя мы поднялись по переходным эскалаторам наверх. Прямо посреди перехода расположилась кирпичная стена, а перед ней палаточный лагерь, огороженный колючей проволокой. Лемуров не было. Мы поняли, что это граница, за которой начинается истинная Империя. Веганы-патрульные нам ничего не сказали. Напротив: молча разместили нас с Чумой в одной из палаток.