Молох

Толпа, увидев принца Отто, приветствовала его сердечными возгласами: все были уверены, что их повелитель только чудом спасся от смерти. Министр полиции любезно предложил мне подвезти меня в своем экипаже на виллу, но я предпочел идти пешком, чтобы прислушаться к разговорам в толпе. Последняя взволнованно выражала желание линчевать бедного Молоха; даже женщины и молоденькие девушки высказывали желание, чтобы профессора «взорвали на воздух его же динамитом».

Около виллы я встретил взволнованного Грауса, пояснявшего согражданам, что полиция наложила печати на комнаты и лабораторию профессора.

– А, господин Дюбер! – сказал он, увидев меня. – Мне нужно поговорить с вами! Он отвел меня в сторону и сказал конфиденциальным тоном: – Происходят серьезные вещи, господин доктор!.. Когда профессора арестовали, он возвращался домой вместе с профессоршей и вашей сестрой…

– Ну и что же?

– Профессора увели, даже не сказав ему, в чем дело. Профессорша и ваша сестрица ушли к себе; но, когда явилась полиция, чтобы наложить печати, ваша сестрица увела госпожу Циммерман к себе в комнату.

– Она хорошо сделала!

– Я и не говорю, что нет, но только теперь под окнами собралась толпа, настроенная далеко не дружелюбно!

Я оставил Грауса и поспешил к вилле «Эльза». Человек тридцать горлопанов вопило под окнами Греты:

– Долой Циммермана! Смерть убийце!

Я подошел к ним и сказал:

– Господа, предполагаемый виновник преступления арестован. В этом доме находятся только две беззащитные женщины, из которых одна – четырнадцатилетняя француженка, это моя сестра. Я рассчитываю на вашу любезность: разойдитесь, господа!

Эта маленькая речь оказала свое действие, и после короткого совещания горлопаны замолчали. Я поспешно взбежал по лестнице и постучался, назвав себя, в комнату Греты. Она сама открыла мне и была вся красная и очень оживленная. Госпожа Молох неподвижно сидела в углу.

– А, вот и ты, – сказала Грета. – Пора! Я уж думала, что эти молодцы разнесут нас!

– Ты – славная крошка, – сказал я, целуя ее. – Не бойся ничего, опасности нет.

– Да я вовсе и не боялась! – возразила Грета.

– Мсье Дюбер прав, – с горечью отозвалась госпожа Молох. – Эти пьяницы удовольствуются рычанием, но мой муж все-таки в тюрьме!

В это время перед виллой «Эльза» снова началось какое-то оживление. Я выглянул в окно: Граус с листом бумаги в руках говорил, взобравшись на скамейку и обращаясь к толпе:

– Вот телеграмма, которую наш возлюбленный принц посылает сейчас всем имперским начальствующим лицам: «Чудесным образом спасенный от опасности, которая ныне угрожает всем коронованным лицам, я возношу хвалу Господу, предупредившему страшное покушение. Отто, принц Ротбергский».

Толпа разразилась оглушительными криками. Но толпа предпочитает позорить, чем приветствовать, и крики: «Смерть Циммерману! Смерть убийце!» – с новой силой раздались в толпе.

– Ступайте-ка обе в мою комнату, – сказал я госпоже Молох и Грете. – Там вы будете в полной безопасности, и рычание толпы не дойдет до вашего слуха!

Профессорша согласилась с этим и ушла ко мне, но Грета предпочла остаться со мной. И мы стали смотреть с ней на все прибывающую толпу, которая забавлялась криками:

«Смерть Циммерману!»

Глава 9