Молох (сборник)

В настоящее время никаких фундаментальных методов влияния на мозг, закрытый в черепной коробке, мы не знаем, то есть не знаем таких методов, которые бы управляюще воздействовали на процессы сознания. Хотя уже существуют целые группы выпускаемых (не только для терапевтических целей) лекарств, которые так влияют на преобразование информации во сне, что на прилагаемых к упаковкам инструкциях дается предупреждение о том, что, например, после употребления данного лекарства «у больного появляются кошмарные сновидения» или что сны характеризуются интенсивностью цветов, оттенков или «богаты живым сюжетом». Тем не менее никто не может a priori быть уверен ни в том, что ему приснятся кошмары, ни в том, что после употребления тех, других, препаратов можно будет увидеть ярко раскрашенные сны. Кстати, можно добавить, что человек, который бы изобрел (синтезировал) препараты, которые, не будучи наркотиками, дадут возможность «химического управления содержанием выбранного сна», за короткое время заработал бы миллиарды. По сути дела, если трезво смотреть на «баланс жизни» каждого человека, одну треть времени этой жизни мы «тратим» на сон и сновидения, и при этом на содержание того, что нам снится, почти никакого влияния не имеем (отсюда мое определение времени сна как «потраченного впустую», впрочем, вынужденным способом, а причины, по которым мы должны спать, нам, то есть психологии, медицине неизвестны, так что ничего у нас нет, кроме множества недоказуемых гипотез в попытке ответить на вопрос, «почему мы спим»). Ненаркотических средств для создания иллюзии, не вызывающих зависимости (как это делают, например, препараты героиновой, морфиновой группы, опиум и т. п.), не приводящих к ускоренной смерти или другим образом не ведущих к характерному порабощению ума, не существует. Впрочем, речь идет о химикатах, каким-либо образом вводимых в организм (инъекциями, как героин, или внутренне, как я принимал псилоцибин). Вопрос в том, как создавать иллюзию, точно копирующую явь, ничего не глотая и не травясь.

5

Но, разумеется, такие иллюзии являются уделом абсолютно всех людей в этом мире, и так было издавна. Я имею в виду сон, во время которого мы не погружены в «небытие» (так называемый «мертвый сон»), а где мы переживаем то, что по-польски называется «marzenie senne» («сновидение»), в немецком языке дифференциация более выразительна, как и в английском или французском языках (Traum, dream, ręve — это значит «сновидение», а Schlaf, sleep, sommeil — «сон»). Сейчас появляются основанные якобы на психологическом тренинге методики, которые дают спящему возможность «управлять тем, что ему снится», хотя в какой-то степени небольшое влияние на сюжет сна могут оказывать многие люди с некоторым индивидуальным различием, но все это является скромными попытками по сравнению с «реальностью сна». Я позволю себе продемонстрировать это на собственном примере, на том, что я видел во сне в последнее время.

6

Однако вначале следует сказать, почему мы вообще такими проблемами должны заниматься. Итак, primo, мы не знаем, для чего мы спим и видим сны, но мы знаем, что компьютерам современного поколения ровным счетом ничего не снится и что сон для них не только не нужен, но, если бы кто-нибудь такое software псевдосна запрограммировал, то точно так же не было бы известно, зачем компьютер в процессе обработки (data processing) должен это делать. Совсем иначе выглядела бы ситуация, если бы компьютер, который «провел много времени в бессонном состоянии», работал «хуже» по сравнению с таким, который бы «выспался», — именно полностью, как человек. И здесь разница между нашим мозгом и «электронным мозгом» (как называли компьютеры ENIAK первого поколения, когда делались первые шаги) может стать одним из ключей (или отмычек) к разрешению вопроса, почему эволюция природного мозга все сильнее отличается от инженерно-информационной, то есть конструктивной и прагматичной, эволюции следующих поколений компьютеров. Добавлю только (может и не по делу), что Марвин Минский, один из отцов AI, или «искусственного интеллекта», воспринятого некоторыми как недосягаемая фантазия, а сторонниками — как скоро достижимая цель, говорил, что так называемая «загадка сознания человека» никакой загадкой по сути не является. Минский считал, что сознание — это управляемая инстанция высшего (наивысшего) порядка, которая не занимается отдельными частями воздействующих чувственных потоков, а зависит от того, какое целое возникает из объединения всех сигналов, посылаемых к мозгу.