Молох (СИ)

Ленивая Самина не зажигала свет. В полутьме он различил ее силуэт напротив раковины и разбитую зеленую чашку на полу.

— Моя чашка, Самина! — Рассерженно воскликнул Ангел, лучше бы не посылал ее за чаем. Кружку он выиграл на прошлогоднем чемпионате по футболу между дворами и очень берег. Его не часто брали в команду.

— Ну, прости. Я не специально.

— Давай помогу. — Ангел отстранил сестру от осколков и, схватив веник, быстро смел осколки с темнокожим футболистом на керамической чашке.

Закинув совок и метелку на место, он глубоко вдохнул и выдохнул. Раз уж пришел на кухню, надо принять лекарства. Две таблетки из банки на автомате залетели в горло. Губа болела, не стоило так сильно открывать рот, но Ангелу было плевать на боль, лишь бы он ошибался с диагнозом.

Сердце ёкнуло. Лекарства он принял поздновато, в обед пропустил, да и вчера тоже. Безалаберность, которую надо искоренить, решил Ангел.

В нос ударил резкий запах металла, и парень прикрыл глаза.

— Самина? — прошептал он, глядя на застывшую рядом сестру. Она была на год младше и на голову ниже ростом. Луна через маленькое круглое окошко на кухне освещала ее виноватый вид. Руки с полотенцем за спиной, заискивающие глаза. Ну как можно на нее злиться. — Ладно, проехали. Давай свою кружку, так уж и быть.

— Сам нальешь. — Выпендрилась сестра и попыталась треснуть Ангела полотенцем по плечу, но он успел перехватить край тряпки.

— Ты что порезалась? — насторожился он, пристально глядя на ее обмотанный полотенцем большой палец. На полотенце темнело бурое неровное пятно.

— Из-за твоей дурацкой чашки, между прочим. — Самина размотала полотенце и на свет явился кровоточащий порез не больше длины фаланги.

Ангел нервно выдохнул и постарался не дышать, во рту тут же скопилась вязкая слюна. Глаза не хотели смотреть ни на что другое, только гипнотизировали маленькую изящную ладонь.

— Дай посмотрю. — Вкрадчиво начал он, надвигаясь на Самину, за спиной которой стоял высокий двухкамерный холодильник.

— Пустяки, пройдет. — Беспечно отозвалась она и странно посмотрела на брата, но не отошла.

— Опять ты за свое? — Ангела раздражало, что в последнее время сестра стала вести себя необычно. Садилась ближе или долго смотрела на него, не моргнув глазом. А один раз будто случайно чуть не появилась в гостиной без хиджаба. Все это Ангелу не нравилось. Но он не мог и глаз оторвать от пореза на ее руке и словно магнитом ведомый навис над ней, протянув руки к порезанной ладони.

Самина вытянулась как струнка и вся подалась к нему, расправив плечи. Сам не ожидая от себя, Ангел быстро наклонился и слизнул каплю крови с пореза на ее руке. Карамельные глаза Самины расширились, и зрачки стали словно черные озера. Она сама протянула ему руку и дала облизать струйку крови на большом пальце, поддавшись неведомому безумию.

Так они и стояли почти неподвижно несколько минут, лишь Ангел ласкал языком протянутую ему ладонь. В груди у него закололо, боль резко стала невыносимой, и тогда Ангел замерев на мгновение, набросился на Самину, срывая с головы намотанный платок. Платье на плече разошлось, и перед ним обнажилось хрупкое еще почти детское плечо. Она глубоко и призывно дышала, от чего юная грудь то поднималась, то опускалась, очерчивая под футболкой две маленькие горошинки возбужденных сосков.

— Ангел… я хотела… — Робко залепетала Самина, когда на заднем дворе раздался скрип отцовского велосипеда, и она резко обернулась, поправляя платье.

Когда отец вошел в кухню, привычным движением включил свет и бросил полиэтиленовый пакет с молоком на пол, он застал Самину одну в растерянности.

— Ты почему сняла платок. А ну надень, бесстыжая. — Рявкнул отец. — Ангел еще не приходил? Убери молоко. Сестра сейчас принесет твой табель из школы, есть что сказать, пока я его не увидел?

— Нет. — Шепотом ответила Самина и бросилась в свою комнату.

В комнате Ангела хлопнуло окно.

— Ангел, ты дома? — отец отворил дверь и уставился на включенный компьютер. На заставке плавали египетские яркие рыбки, заливая всю комнату цветными пятнами от монитора. — Что за беспорядок…

Отец проворчал, осматривая комнату сына. Из ящиков то там, то здесь высовывалась перемешанная одежда. Распотрошенный шкаф, и копилка разбита. Странно все это.

Хуссейн Сари прикрыл настеж распахнутое окно, чтобы ночной ветер не сорвал занавески. Рюкзака нет. Значит сын еще и не приходил.

В жарком летнем воздухе витали запахи ночных доков и дохлой рыбы. Ангел бежал, не разбирая дороги пока не добрался до бейрутского порта. Сердце билось как ненормальное. Ему все чудился за спиной крик отца и плач Самины.

Домой нельзя. Он для них опасен. Во рту сладко саднили зубы, на которых еще остался привкус человеческой крови. Ночь только вступала в свои права, и у него было время, чтобы уйти как можно дальше. Чтобы его не нашли. Туда, где не знают Ангела, где отец не будет искать. Где не придется смотреть в глаза позору.

Здесь ему нельзя находиться.

Глава 1. Ты уволена