Молоко для вредного ректора

— Хотели получить магическое образование? — с язвительной недоверчивостью переспросил Корвус. — Возможно, мое признание вас удивит, благородные доны, но мне плохо верится в искренность ваших слов. Неужели вы появились в этих стенах исключительно ради образования? Возможно, эти древние стены лишь удобное место для кулачных боев, которые, судя по всему, являются вашим истинным призванием.

— Этого больше не повторится, — твердо заявил Мезенгард. Уши его покраснели и практически пылали, пальцы запутались в густой шевелюре, которую он старательно ерошил, но взгляд, прямой и открытый, не отрывался от ректора.

— Не повторится? — переспросил Корвус, словно не верил тому, что услышал от студента. — А ваши друзья по несчастью могут гарантировать мне это?

Студенты неслаженно закивали. Гаредос энергично, Кензари — неохотно.

— Похоже, они и сами пока не уверены в этом. Полагаю, стоит выслушать версии происходящего. Профессор Маккой, садитесь, что же вы стоите? В ногах правды нет. Впрочем, в других частях тела ее тоже не слишком много, — и заметив, как я сначала двинулась к стулу, а потом остановилась, со снисходительной терпеливостью сказал: — Садитесь же, профессор Маккой.

Я устроилась на стуле с высокой спинкой, чинно сложив руки на коленях, как примерная школьница. Обвиняемой здесь была не я, но даже мне становилось неуютно под испепеляющим взглядом Корвуса. Не то чтобы слишком неуютно, в конце концов, я взрослая зрелая женщина, но тем не менее… Наверное, в каждом из нас живет ребенок. Детская часть нас поднимает голову, когда рядом кричат или ругаются, когда над нами смеются или нас дразнят. Мой внутренний ребенок, живущий где-то в самой глубине моей души, готов закрыть ладошками глаза и крепко зажмуриться, чтобы спрятаться от льдисто-серых глаз ректора, холодных, прожигающих до самых костей.

Глава 19.

Первым ректор решил выслушать Кензари. По версии студента он мирно шел по коридору, когда на него внезапно набросили Гаредос и Мезенгард. Подлые одногруппники коварно избили бедного Кензари и, наверное, убили бы, не подоспей на выручку профессор Маккой.

— Я весьма признателен профессору за спасение моей жизни, — дрожащим голосом закончил дон Кензари. — Не будь она поблизости, я был бы уже мертв.

Вся скорбь и трагизм, существующие только на этой грешной земле, зазвучали в тоне студента.

Дон Гаредос сообщил нам с ректором Корвусом, что он затеял драку просто потому, что хотел подраться.

— Дерусь просто потому, что я дерусь, — неуклюже выпалил он. — Вот.

Мечущийся взгляд студента не останавливался ни на чем. Гаредос стоял, неуклюже переминаясь с ноги на ногу, и явно мечтал провалиться сквозь пол или любым другим образом оказаться как можно дальше отсюда.

— Я обознался, — убедительно и твердо выдал дон Мезенгард, когда черед дошел до него. Пальцы беспокойно шастали по одежде, поправляя съехавшую мантию и попеременно застегивая и расстегивая пуговицы. — Хотел…

— Хотели избить кого-то другого, но на глаза попались только однокурсники? — терпеливо поинтересовался Корвус.

— Дело даже не в этом! — выпалил Мезенгард. — Я не собирался никого бить.

Его яростный беспомощный взгляд остановился на лице ректора.

— Просто накажите уже и отпустите, — упрямо пробормотал мальчишка и глухо добавил: — Вы же только этого и хотите.

— Исключительно ради этой цели и занял пост ректора академии, — ядовито процедил Корвус. — Вы выйдете отсюда не раньше, чем объяснитесь. Это относится ко всем.

— Я уже объяснил все. Чего вам еще надо? — упрямо набычился Гаредос, украдкой шмыгая носом. — Готов это…принять наказание по всей строгости вашего закона.

— На меня напали ни за что, я вынужден был защищаться, — немного визгливо повторил свою версию Кензари.

— Был не прав, вспылил, — ответ Мезенгарда был лаконичен.

На лице ректора появилось уставшее выражение, обозначающее, наверное, что-то вроде «как я устал от этих нелогичных идиотов, которые не только творят глупости, но и отказываются сообщать причины этих глупостей».

— В медпункт вас сопроводит староста Дойчерс. И если вы решите, что его присутствие позволяет вам разыграть второй акт этого спектакля, то советую поразмыслить на эту тему еще раз, возможно, вы все же придете к верному выводу.

Когда студенты покинули кабинет вместе с Дойчерсом, я тоже направилась было к выходу, но была остановлена неожиданно мягким окликом Корвуса:

— Куда же вы, профессор Маккой?

— Работать, ректор, — коротко сказала я.

Он рухнул на большой стул с высокой мягкой спинкой и вздохнул. Потер большим пальцем бровь. Окинул взглядом бумаги на столе. Под холодными серыми глазами я вдруг заметила темные круги. У рта глубокая горькая морщинка. Воротник рубашки немного измят, а на правой манжете красуется крохотное чернильное пятнышко. Кажется, наш идеальный ректор в полном беспорядке. Для кого-то другого это было бы пустяком, но Бриар Корвус в подобном виде… Дела явно идут не самым лучшим образом.