МолоКот и МалоКот

– Ну хорошо. Поставим ей пока в коридоре коробку. А когда пристроим котят, отправим к бабушке, в Тарасовку! Идет?

– Идет! – Сережа крепко прижал к себе Малокота и расцеловал его прямо в жесткие в усы. – Тишенька мой, маленький мой, как же я по тебе соскучился!

Самый лучший котенок на свете

Все устроилось так, как и предложила Сережина мама. Малокот, которого опять выкупали и высушили, жил в квартире и снова спал у Сережи в ногах. На всякий случай он в первый же вечер старательно изодрал в клочья когтеточку, чтоб показать – он взрослый, понимающий и дисциплинированный кот, который обойдется без маникюра. Сережа был просто счастлив. Он украдкой совал своему любимцу лакомства, гладил его, чесал, и если устраивался на диване с книжкой или планшетом – то непременно в обнимку с котом.

Зайке – ее теперь называли Маней-Маманей – поставили мягкую лежанку и туалет в закрытом от сквозняков тамбуре перед двумя квартирами. Строгая соседка Анна Александровна с сомнением поглядывала на нее, поджимая губы, но, узнав, что через пару месяцев бездомная кошка уедет в деревню, повеселела и тоже стала ее подкармливать и гладить.

Поболтать Зайке с Малокотом теперь удавалось редко – иногда Сережа выпускал его, как он говорил, «пообщаться», но это случалось не каждый день. Когда никого не было дома, друзья перекрикивались через дверь, заставляя соседку морщиться и прибавлять громкость на телевизоре.

Впрочем, скоро Зайке стало не до разговоров – в ночь на понедельник у нее родился один-единственный котенок. И теперь все ее внимание до последней капли доставалось сыночку. Малокот малыша еще не видел, но успел услышать про него столько восхищений и восторгов, что даже немного позавидовал. По словам Зайки, это был самый лучший котенок на свете, самый умный, самый красивый и самый послушный. Но посмотреть на сына она пока не разрешала: вот откроются глазки, тогда можно.

Целую вечность Малокот томился и страдал от любопытства. Он дежурил под дверью с утра до ночи, и лишь только понимал по шорохам и скрипам, что Зайка вылезла из своей берложки, как утыкался носом в щель и шептал:

– Ну что? Как там? Открылись уже?

– Нет! Еще нет. Потерпи. Уже скоро.

Сережа и его родные посмеивались – они-то думали, что Малокот и есть отец котенка.

– Потерпи, папашка – говорил Сережа и трепал Малокота за ухом. – Скоро увидишь своего наследника!..

И вот наконец час настал.

Входная дверь распахнулась, и Малокота выпустили в тамбур.

С бьющимся от волнения сердцем он подошел к коробке и несмело заглянул внутрь.

Сначала он ничего не понял – на дне лежал мохнатый белый клубок, от которого пахло молоком и любовью.

Но вот белый клубок завозился и сел, котенок поднял голову и, жмурясь от яркого света, посмотрел на Малокота, топорща милые треугольные ушки. И вдруг он вскочил на лапы, отрывисто мявкнул и его большие ярко-голубые глаза стали округляться сильнее и сильнее.

А у Малокота пересохло во рту.

– Я назвала его Малокот! – гордо сказала Зайка где-то далеко-далеко. – Тебе это имя больше не нужно, а ему – в самый раз!..

– Нет, Зайка, – хрипло сказал Малокот. – Это не Малокот.

– Как не Малокот? Я его мама, мне лучше знать!..

– Нет, никакой это не Малокот, – прошептал Малокот и закричал в полный голос, сам еще не веря себе до конца:

– ЭТО ЖЕ МОЙ МОЛОКОТИК!..

Эпилог

А люди ничего не заметили. Да и как им было догадаться? Даже если бы Малокот и Молокот рассказали хозяевам свою историю, те все равно ничего не поняли бы, а даже если поняли, решили бы, что так не бывает. Им ведь казалось невероятным уже то, что взрослый кот заботится о котенке.

Малокот и правда дни напролет проводил у заветной коробки, оттесняя порой и саму маму-Маню-Зайку. Даже миску его пришлось переставить в тамбур – в квартиру он возвращался только на ночь. А утром, когда Сережа собирался в школу, он уже караулил у выхода, чтоб заступить на свой пост. Он согревал малыша, вылизывал его, сносил все котячьи игры и шалости.

А Молокоту не терпелось вырасти! У него больше не было его волшебных свойств, он не мог растечься в лужицу или пустить полхвоста на мороженое, но характер остался прежний.

– Ну хватит уже, хватит, – капризно тянул он. – Ты во мне дырку пролижешь!

– Терпи, – отвечал Малокот, старательно намывавший брату мордочку, перемазанную после завтрака яичным желтком. – Когда все, тогда все, а пока не все. И вообще, теперь я тут старший!

– Ага! Это мы еще поглядим! Я кааак догоню тебя!..

Для Молокота весенних месяцев, самых печальных в жизни его брата, просто не существовало. Он помнил только, как уснул, засмотревшись на звезды той ночью. А потом – вдруг проснулся в темноте у маминого живота, так же, как когда-то в миске под кустом.

Сначала ему было просто уютно и спокойно, и он совсем ни о чем не думал. Потом ему стали сниться странные сны, сверкающие, подробные, но утром он никак не мог вспомнить, что именно видел, только чувствовал беспокойство и неясную тревогу. Иногда ему казалось, будто он что-то потерял… Но что?.. Это было загадкой.