Молот богов. Сага о Led Zeppelin

Давая интервью, Роберт пожаловался на освещение Лед Зеппелин прессой, не отражавшего реальных взаимоотношений между группой и фанами на духовном уровне. Они обменивались энергией, что стало основой успеха Лед Зеппелин. «Это не просто музыкальный процесс», — сказал он журналисту, — «а гармония, которая уводит людей от земных проблем и возвышает чувства … мне нравится так думать. Ты как бы обретаешь ореол короля Артура. Чувствуешь, что могущество зависит от популярности, когда говорят: «Смотрите, а ведь струны играют сами»». И практически невозможно объяснить прессе волшебство телепатии и сопереживания между участниками Лед Зеппелин, но Роберт все же попытался: «Это не просто какое-то мелкое музыкальное шоу с размахиванием микрофоном, а нечто большее. Даже музыка, которую мы играли годами, каждый новый вечер звучала по-новому.» После Нью-Йорка были выступления в Сиракузах и других городах США перед возвращением на исходные позиции в Лос-Анджелес. Музыканты заметили, что “Stairway” становится самой популярной песней в Америке (хотя соло Бонзо “Moby Dick” вызывало у зрителей наибольший восторг). Было что-то необычное в “Stairway To Heaven” — звонкая акустика, изображение божества, артиллерийский финал — все в совокупности задело сердца молодежи Америки. «Это было пришествием ислама в пустыню». Джимми обнаружил, что если бы он не зажимал струны верхней акустической 12-струнной гитары, играя на соло (то есть нижней), то они (струны) вибрировали бы в унисон с мелодиями, исполняемыми на 6-струнной, схожие с сочувственными, проникновенными обертонами ситар, добавляя свое к общему основному тону. Гастроли изменили роль Джона Пола Джонса в группе. В прошлом — безликий басист, находившийся в тени и лишь дополнявший мелодию, в то время как Джимми и Роберт всегда находились под пристальным вниманием. Джонс был одаренным музыкантом. Однако он выбрал неприметную роль бас гитариста и его таланты оставались замаскированными долгое время. Но в последнюю поездку Джон буквально расцвел, играя на электрофоно, органе и меллотроне. Он вошел в группу на равных. «Мне не нравилось находиться в отдалении», — заявил он репортеру Ричи Йорку. «Я бы не хотел играть в тени, как это делает иногда Джимми. Любой артист — немного эксгибиционист … Знаю, что нужно делать вещи, в которых понимаешь толк. Если я басист, то я предпочитаю выдавать твердую бас-линию».

С триумфом дав концерты в Лос-Анджелесе, музыканты переехали в отель “Continental Hiatt House” на бульваре Сансет и стали заниматься обычными для них делами — репетициями (на одной записали дюжину мелодий Элвиса) и поездками в рок-клубы Голливуда типа “Rodneys English Disco” и “The Rainbow Bar”. Джимми везде появлялся с мисс Памелой и все шло своим чередом, пока он не связался с 14-летней фотомоделью по имени Лори Мэдокс.

Лори была хорошенькой девочкой, высокой и темноволосой, как и Джимми, с яркими чертами лица и огромными глазами. Она напоминала чем-то Бьянку Джаггер. Ее фотографию напечатали в журнале “Star”, а еще раньше она познакомилась с Б.П. Фаллоном, который тогда находился в Лос-Анджелесе с группой Silverhead. Фаллон сделал несколько фотографий Лори, которые он и предъявил Джимми, назвав девушку представительницей нового молодого поколения группи. Джимми был поражен. Бип дал Пейджу номер ее телефона. Гитарист позвонил девушке и сказал: «Привет. Говорит Джимми Пейдж. Я хотел бы встретиться.» Лори подумала, что ее разыгрывают и ответила: «Понятно, приятель» и повесила трубку. Однако Лори была заинтригована. По приезду Цеппелинов Лори и с подругами отправились в бассейн “Hiatt House”, находившемуся на крыше отеля. Ходили слухи, что мисс Памела поклялась выбить все дерьмо из девчонки, покусившейся на Пейджа.