Молот Эдема

Вот почему фальшивые права пришлось оформить на его настоящее имя: ничего другого он написать не мог.

Пастор поднял глаза. Диана с любопытством смотрела на него – ее удивило, что он пишет очень медленно. Перехватив его взгляд, она покраснела и отвернулась.

Он вернул ей листок.

– Спасибо за помощь, Диана, я весьма тебе благодарен.

– Не стоит. Я принесу ключи от грузовика, как только Ленни закончит разговаривать по телефону.

Ключи хранились в кабинете босса.

Пастор вспомнил, что обещал перенести картонные коробки. Он взял одну из них и выглянул наружу. Зеленый фургон с распахнутой задней дверцей стоял во дворе. Он отнес туда коробку и вернулся за следующей.

Всякий раз, возвращаясь за очередной коробкой, Пастор проверял стол Дианы. Однако листок оставался на прежнем месте, а ключи не появлялись.

Он погрузил все коробки и уселся перед Дианой, которая вела переговоры относительно гостиницы в Кловисе.

Пастор стиснул зубы. Он добился цели, ключи почти у него в кармане, а ему приходится слушать всякие глупости про номера в гостинице! Он заставил себя сидеть спокойно. Наконец Диана повесила трубку.

– Пойду заберу у Ленни ключи, – сказала она, взяла листок и скрылась в кабинете Ленни.

Вошел толстый водитель бульдозера по имени Чев. Трейлер задрожал, когда его тяжелые башмаки застучали по полу.

– Привет, Рикки, – сказал он. – Я и не знал, что ты женат.

Он рассмеялся, остальные с интересом повернулись в их сторону.

А это еще что за дерьмо?

– И кто тебе сказал?

– Я видел, как ты вышел из машины возле «Сьюзен». А потом позавтракал с коммивояжером, который тебя подвез.

Проклятие, что он успел тебе рассказать?

Диана вышла из кабинета Ленни с ключами в руках. Пастору захотелось схватить их, но он сделал вид, что его интересует разговор с Чевом.

– Знаешь, у «Сьюзен» подают потрясающий омлет, – заявил Чев, приподнял правую ногу и оглушительно пукнул, потом повернул голову и увидел секретаршу. – Извини, Диана. Паренек мне рассказал, что ты сел к нему в машину возле свалки.

Проклятие!

– В шесть тридцать утра ты шел по пустыне. Оказывается, ты поссорился с женой, остановил машину и вышел. – Чев огляделся по сторонам, желая удостовериться, что его все слушают. – А она взяла и уехала, оставив тебя посреди пустыни.

Он широко улыбнулся, а остальные рассмеялись.

Пастор встал. Он не хотел, чтобы люди запомнили, что в тот день, когда исчез Марио, его видели возле свалки. Нужно прекратить дурацкий разговор.

– Знаешь, Чев, я хочу тебе кое-что сказать, – обиженно проговорил он. – Если я узнаю о твоих личных делах, в особенности что-нибудь неприятное, я обещаю не кричать об этом на каждом углу. Ну как, подойдет?

– Ишь какой обидчивый, – проворчал Чев.

Остальные почувствовали себя неловко. Никому больше не хотелось говорить на эту тему. Наступило смущенное молчание. Пастор решил напоследок разрядить атмосферу.

– Ладно, Чев, я не обижаюсь.

Чев пожал плечами:

– Да я и не имел в виду ничего дурного, Рикки.

Обстановка разрядилась.

Диана протянула Пастору ключи от сейсмического вибратора, и он сжал их в кулаке.

– Спасибо, Диана, – сказал он, стараясь скрыть возбуждение. Ему ужасно хотелось побыстрее сесть за руль. – До встречи в Нью-Мексико.

– Ты ведь поведешь грузовик осторожно? – спросила Диана, когда он подошел к двери.

– О, конечно, – ответил Пастор. – Можешь не сомневаться.

И вышел наружу. Солнце уже поднялось, и на улице стало теплее. Пастор едва удержался от того, чтобы исполнить победный танец вокруг грузовика. Взобравшись в кабину, он включил двигатель и проверил показания приборов. Должно быть, Марио еще вчера залил полный бак. Грузовик готов к дальнему пути.

Выезжая на шоссе, Пастор не мог сдержать улыбки. Он оставил город позади, переключая передачи, и двинулся на север, следуя за «хондой» Звезды.

Когда грузовик подъезжал к повороту на свалку, Пастора охватили необычные ощущения. Он представил себе, что Марио стоит на обочине и серый мозг вытекает из дыры в черепе. Дурацкая суеверная мысль, но он никак не мог от нее избавиться. В животе у него все сжалось, навалилась слабость, стало трудно вести машину. Затем Пастор взял себя в руки.

Марио не первый человек, которого он убил.

Джек Касснер был полицейским, и он ограбил мать Пастора.

Мать Пастора была шлюхой. Она родила Пастора в тринадцать лет. К тому времени, когда Рикки исполнилось пятнадцать, она с двумя другими женщинами работала в грязной квартирке над книжным магазином, расположенным в районе притонов, неподалеку от центра Лос-Анджелеса. Джек Касснер служил в отделе по борьбе с проституцией и раз в месяц приходил за своей долей. Обычно он бесплатно пользовался услугами одной из женщин.