Молот и «Грушевое дерево». Убийства в Рэтклиффе

Но даже сейчас не требуется много воображения, чтобы узнать достопримечательности старого Вапинга. Расположение главных улиц – Хайуэя, Вапинг-лейн и Гарнет-стрит – соответствует тому, что приведено на рисунке в начале книги. Только тогда они назывались Рэтклифф-хайуэй, Олд-Грейвел-лейн и Нью-Грейвел-лейн. Не много сохранилось старых названий. Огромная стена лондонского дока по-прежнему отбрасывает гигантскую тень на Пеннингтон-стрит, а угол с улицей Артишок-Хилл обозначает место, где находился пустой дом, через который, как предполагали, скрылись убийцы Марра. Расположение площади, где стояла его лавка, легко определить: с двух сторон ее ограничивают улицы Артишок-Хилл и Джонс-Хилл, а с двух других – Хайуэй и Педдингтон-стрит. Сейчас там находится многоквартирный дом, который называется «Каттл-Клоуз». На его восточном углу имеется уличный указатель «Хайуэй, E.I.». Здесь и стоял дом номер 29. Напротив, над некогда сильно пострадавшей от бомбежки, а теперь прекрасно восстановленной церковью Святого Георгия, возвышается единственная в своем роде башня архитектора Николаса Хоксмура. Дальше по реке здание речной полиции Темзы рядом с лестницей Нью-Вапинг-стэарз стоит на том самом месте, где когда-то располагалась контора Джона Хэрриота. Время от времени сюда подходит и бросает якорь катер современной городской полиции, названный в его честь. Место, где когда-то раскачивались повешенные пираты, отмечено на стене старого пакгауза в семнадцати ярдах к западу. Все еще можно точно проследить путь, по которому шла печальная процессия с телом Джона Уильямса к месту его захоронения на пересечении Нью-Кэннон стрит и Кейбл-стрит. А что можно сказать о «Грушевом дереве»? Сегодня Синнамон-стрит все так же вымощена булыжником, как в последний день декабря 1811 года, когда по ней, прежде чем повернуть на площадь Сэра Уильяма Уоррена, переваливались похоронные дроги. Улица упирается в развалины разрушенных во время бомбежек пакгаузов, под которыми, наверное, и находятся руины гостиницы миссис Вермилло.

Не многое напоминает теперь об убийствах на Рэтклифф-хайуэй. И по странной иронии судьбы невозможно указать места упокоения жертв. Здание церкви Святого Павла, во дворе которой похоронены Уильямсоны, на следующий год было снесено, и на его месте построено новое. На территории церкви – монументы с неразличимыми надписями, и нет никаких следов могилы Уильямсонов. Церковный двор храма Святого Георгия на Востоке превращен в 1886 году в общественный сад. Надгробные камни убраны со своих мест и расставлены у стены. На многих надписи стерты временем, но памятник Маррам сохранился и свидетельствует об их кровавой истории. Останкам Джона Уильямса тоже не довелось покоиться с миром. Бывший коронер Центрального Лондона Сэмюэл Инглби Одди пишет, что спустя сто лет после трагедии бригада рабочих прокладывала линии электроснабжения и наткнулась на заброшенную могилу. Два друга – профессор Чартон Коллинз и актер и ученый Г.Б. Ирвинг, – которых объединял интерес к криминологии, исследовали кости. Профессор Коллинз оставил себе на память кости правой руки. Другие участники тоже не забыли поживиться. В доме приходского священника церкви Святого Георгия имеется книга для заметок, в которой сделана запись без даты по поводу Джона Уильямса. В самом конце написано: «В настоящее время его черепом владеет хозяин паба на углу Кейбл-стрит и Кэннон-стрит». Наверное, символично, что череп Джона Уильямса хранили в пабе неподалеку от места, где он так печально прославился, а остальные кости, как и кости Марров и Уильямсонов, покоятся в забытой, ничем не отмеченной могиле.