Молот и крест. Крест и король. Король и император

Ранним утром воинство короля Бургреда, армия Мерсии – три тысячи мечников и столько же рабов, возниц, погонщиков и шлюх – собрались продолжить проход в истинно английской манере: медленно, бестолково и вразнобой, но, несмотря на это, с растущим возбуждением. Таны побрели к отхожим местам, иные не потрудились дойти и оправились где попало. Те рабы, которые не удосужились потрудиться вечером, приступили к готовке неизменной каши. Разгорелись костры, забулькали котлы, гвардейцы Бургреда охрипли, донося королевскую волю до верных, но неуправляемых подданных, и воевода Квикхельм без устали твердил одно: «Накормить этот сброд и дать ему справить нужду, а дальше пусть пошевеливается! Ибо нынче мы вступим на вражескую территорию, перейдем через Уз и двинемся на Или! Бой может завязаться в любую минуту!»

Мерсийская армия снимала палатки и облачалась в доспехи, гонимая нервозностью короля, увещеваниями духовенства и бешенством Вульфгара, который чуть не помешался в минувшую ночь.

* * *

На драккарах дела обстояли иначе. Часовой будит шкипера, шкипер бросает слово – и вот уже все построены на берегу: одетые, обутые, вооруженные и готовые к бою. Пикеты, которые были выставлены в полумиле, прислали двух всадников, и те доложили о шуме на западе. Туда направили разведчиков. Еще одно короткое слово, на сей раз от Ивара, и каждый экипаж выделяет половину своих людей, которые начинают готовить пищу на всех, а строй все стоит. На шести передовых кораблях оживились расчеты, занявшиеся громоздкими машинами: они крепили канаты и налегали на вороты. Когда прозвучит команда, машины будут подняты на укрепленные реи и перенесены на повозки. Но не сейчас. Золотое пиратское правило – ждать до последнего, а дальше действовать быстро.

Из лагеря идущих Путем, который расположился за четыре мили от неприятеля в густой буковой роще, не доносилось ни звука. Не было и огней. Накануне Шеф, Торвин, Бранд и их подручные командиры весь день обходили стан, твердя одно и то же самым нетерпеливым викингам и самым тупым недавним рабам: не шуметь, не шляться, лежать под одеялами, пока не позовут. Позавтракать сообща, а не поодиночке. Потом построиться. Из леса не выходить.

Подчиняясь собственным приказам, Шеф лежал в своей палатке без сна и вслушивался в приглушенную возню просыпавшегося войска. «Сегодня будет переломный день», – подумал он.

Но этот перелом не последний. Возможно, он станет последним из тех, что удалось подготовить Шефу. В таком случае для того, чтобы этот день закончился удачно, крайне важно задать ему достойное начало и запастись необходимыми силами.

На соседнем тюфяке лежала Годива. Они провели вдвоем уже четыре дня, но Шеф не прикоснулся к ней, если не считать снятой при побеге рубахи. Овладеть ею было бы просто. Его уд был горяч и тверд. Памятуя о первом опыте, Шеф был уверен: она не станет противиться. Он знал, что Годива не только ждет, но и дивится, почему он мешкает. Еще один вроде Бескостного? Или слабее Альфгара как мужчина? Шеф представил, как она вскрикнет, когда он войдет в нее.

Да и как ей не кричать? Она продолжает морщиться при каждом движении. Должно быть, спина у Годивы исполосована не меньше, чем у него.

Но у нее остались целы глаза. Она не изведала на себе милость Ивара, вапна такра. При мысли о милосердии Ивара восставший уд Шефа стал усыхать, а думы о теплой коже и мягком сопротивлении плоти рассеялись, словно камни, запущенные из катапульт в небеса.

Их сменило нечто другое – холодное, свирепое и расчетливое. Ни день сегодняшний, ни переменчивое людское мнение значения не имеют. Важен только финал.

Вытянувшись, расслабившись, осознавая свое существо от макушки до кончиков пальцев, Шеф обдумывал возможный ход начинающегося дня.

«Хунд, – решил он. – Пора снова звать Хунда».

* * *

Когда солнце разогнало утренний туман, взгляду Ивара, укрывшегося за неровными кольями, предстала знакомая неразбериха. Привычный хаос. Английская армия в наступлении.

– Это не они, – сказал рядом Дольгфинн. – Не идущие Путем и не Скьеф Сигвардссон. Посмотри на все это Христово барахло, кресты и черные рясы. Слышишь, они поют свою утреннюю массу, или как там ее? Выходит, что либо вызов Сигвардссона был просто обманом, либо…

– Либо где-то прячется другое войско, чтобы добить победителей, – докончил Ивар.

На его лице снова была мучительная и стесненная улыбка, как у лисы, которая подъедает мясо из волчьего капкана.

– Уходим на ладьи?

– Не стоит, – возразил Ивар. – Река слишком узка, чтобы быстро развернуть сорок ладей. А если пойдем на веслах, нас без труда перетопят по кораблю зараз. На это даже англичанам хватит ума. Нет. Когда мы с братьями давали в Бретраборге обеты Браги, мы поклялись вторгнуться в Англию и захватить все ее королевства. Два уже наши, а сегодня очередь третьего.

– А Сигвардссон? – напомнил Дольгфинн.

Улыбка стала шире, зубы оскалились, как у зверя.