Молот Люцифера

– Я ученик и занимаюсь энергетическими системами, – ответил парень. – Короче говоря, я должен делать все. Разместились? Вот и отлично. Идите сюда. Мне велели устроить вам экскурсию и помочь настроить приемник.

– Но что значит «делать все»?

Вейгли пожал плечами.

– Во время дежурства я сижу в зале главного щита, пью кофе и играю в карты, до тех пор пока дежурный оператор не решит, что для меня есть очередное задание. Тогда я иду и делаю его. Считываю показания приборов. Тушу пожар. Переключаю тумблеры. Повертываю вентиль. Устраняю обрыв кабеля. Все, что угодно.

– Таким образом, вы являетесь кем-то вроде робота.

– Для кого?

– Для дежурных операторов.

– Никакие они не инженеры. Просто научились выполнять определенные задачи, делая то, что делаю теперь я. В один прекрасный день я тоже стану оператором – если ничего, конечно, не развалится. Хоби Летэм, к примеру, начинал с того, что на снегоступах ходил по Сьерре и замерял толщину снежного покрова, чтобы узнать, на сколько футов весной поднимется уровень воды… а сейчас он главный оператор.

Они вышли на грязный двор. Вокруг смутно вырисовывались высокие земляные дамбы, где трудились люди, укрепляющие гребни. Кто-то заливал бетон в кессоны – Сан-Хоакинская АЭС продолжала существовать как раз благодаря дамбам и кессонам. Кто-то возился с грузоподъемниками. На первый взгляд тут царил хаос, но это была иллюзия: каждый знал то, что он делает.

У Хамнера возникло странное ощущение уязвимости: ведь снаружи плескалась вода. АЭС, обнесенная со всех сторон насыпными дамбами (спасибо бульдозерам), представляла собой не просто остров, а клочок суши, расположенный ниже уровня моря. Просачивавшуюся сквозь земляные плотины влагу откачивали насосы. Одна брешь, сутки без электроэнергии – и атомную станцию затопит.

В прошлом в таком положении находилась и Голландия. И то, чего всю жизнь опасались ее жители, случилось. Немыслимо, чтобы европейская страна уцелела после цунами, вызванного Падением Молота.

– По-моему, лучшее место для вашей радиоаппаратуры – одна из градирен, – сказал Дольф. – Но они сейчас фактически отрезаны от электростанции.

Он вскарабкался по деревянной лестнице на высокую земляную насыпь и вытянул руку. Тим проследил в указанном направлении и заметил градирни. Четыре сооружения окружала дамба – только поменьше и нещадно протекающая. Основания конструкций уже частично скрылись под водой. Каждую башню увенчивал огромный белый султан пара – он уходил в небо, истончаясь по мере подъема, и наконец исчезал без следа.

– АЭС они разыщут без особого труда, – констатировал Тим.

– Да.

– Эй, я думал, что АЭС не загрязняют окружающую среду.

Дольф ухмыльнулся.

– Это не загрязнения, а водяной пар. Откуда взяться ядовитому дыму? Мы ничего не сжигаем, – он посмотрел на узкие, сколоченные из досок мостки, соединяющие дамбу с ближайшей башней. – Пока у нас нет лодки – это единственный путь. Но я по-прежнему считаю, что башня – прекрасное место для радио.

– Согласен, но тут нам антенну не пронести.

– Ничего подобного! Готовы? Тогда приступим.

Тим с опаской взбирался по наклонной лестнице, зигзагом ведущей наверх, на вершину громадной башни. И снова поразился тому, насколько четко организована работа в Сан-Хоакине. Вейгли ушел – и вернулся с людьми (Хамнер знал, что они понесут радиоаппаратуру, антенну и батареи), и те протопали по дощатым мосткам с тяжелым грузом, перетащив его за один раз! Ни вопросов, ни споров, ни возражений. Вероятно, Падение Молота изменило не только брачные обычаи. Тим вспомнил, как газеты сообщали о многочисленных забастовках на АЭС, о скандалах из-за того, какому профсоюзу кого представлять, из-за оплаты сверхурочных и улучшения жилищных условий… Волнения мешали строительству не меньше, чем деятельность защитников окружающей среды, а уж те делали все, чтобы прикончить станцию.

Спустя некоторое время Хамнер залез на вершину пятидесятипятифутовой башни. Сейчас он находился примерно в тридцати футах над уровнем моря. Основание конструкции было окружено дамбой, которая пропускала воду, и насосы работали непрерывно.

Башня оказалась примерно двести футов в поперечнике. Тим стоял на обширной металлической площадке, испещренной бесчисленными отверстиями. Насосы гнали воду вверх, к площадке, где она пенилась и оттуда струйками уходила в глубь башни, исчезая в темноте. Над головой Хамнера торчало множество двадцатифутовых цилиндрических колонн меньшего размера. Из каждой валил пар. Гудели насосы, площадка вибрировала, дул сильный ветер.

– Неплохой участок для установки радиоаппаратуры, – пробормотал мужчина, и он с сомнением окинул взглядом море Сан-Хоакин. – Но слишком открытое.

Вейгли пожал плечами.

– Поднимем сюда мешки с песком. Построим укрытие. Еще можно протянуть телефонный кабель. Вопрос в другом: вас устраивает, чтобы аппаратура была здесь?

– Давайте выясним.