Молот Люцифера

– Платон ни о чем подобном не упоминал. Но в мифах хеттов говорится о каменном боге, рожденным морем и бросившем вызов высшим силам… Вероятно, таким образом древним увиделось облако. Или взять некоторые отрывки из Библии – кое-что можно расценивать как свидетельства очевидцев, только находились они вдали от «ока бури». Кому охота оказаться поблизости во время извержения Тиры!

Виллис промолчал: он не мог оторвать взгляда от гигантской изумрудной полосы, рассекающей небосвод. Она поднималась, росла, а спустя мгновение ярко вспыхнула и погасла. Парень внезапно понял, что смотрит на восток. Его губы беззвучно зашевелились.

– Мак! Обернитесь!

Напарник так и поступил.

Теперь запекшееся небо поднималось, будто занавес, и можно было заглянуть под его нижний «край». Безупречно ровный и прямой он раскинулся в нескольких градусах над горизонтом. Вверху зеленым и оранжевым сияла оболочка кометы. Внизу во тьме горели звезды.

– Тень Земли, – вымолвил Макдональд. – Жаль, жена не дожила. Еще бы год…

Позади что-то вроде бы ослепительно полыхнуло. Виллис оглянулся. Вспышка медленно угасала, на она была еще настолько яркой, что на нее невозможно было смотреть. Она затмевала собой все прочее. Александр уставился на нее.

«Господи, что это такое? Она опускается… а сейчас потухла».

– Надеюсь, вы зажмурились, – сказал Макдональд.

Виллис ничего не видел – лишь ощущал сильнейшую боль. Он заморгал, но ничего не помогало.

– По-моему, я ослеп, – сказал он.

Затем протянул руку и похлопал по валуну в надежде, что ему станет легче, когда он почувствует руку другого человека.

– Не думаю, сейчас уже ничего не имеет значения, – негромко проговорил Макдональд.

Быстро вспыхнула ярость – и тотчас исчезла. Виллис быстро понял, что тот имел в виду. Пальцы Мака обхватили его запястье… и Александр покорно пошел за товарищем.

– Держите меня покрепче. Я вам все расскажу.

– Ладно.

Макдональд торопливо заговорил:

– Когда свет погас, я открыл глаза. На секунду мне показалось, что я вижу нечто вроде фиолетового прожектора, шарящего лучом по небу. Затем луч растаял в воздухе. Но шел он из-за горизонта. У нас еще есть время.

– Не везет острову, – пробормотал Виллис.

Сейчас он ничего не видел, даже тьмы.

– Вас никогда не удивляло, почему люди по сей день строят здесь жилище? Некоторым домам не одна сотня лет. Через каждые несколько столетий – извержение. Но народ постоянно сюда возвращается. А насчет того, что нам следует делать… что ж, Алекс, вот и цунами. Волна становится выше. Не знаю, поднимется она на ту высоту, где мы сейчас находимся, или нет. Хотя… приготовьтесь к первому удару. Соберитесь с силами.

– А ведь будет и землетрясение. Наверное, наступает конец греческой цивилизации.

– И не только. И появится свежая легенда об Атлантиде… Если кто-нибудь выживет, чтобы поведать о катастрофе. Занавес по-прежнему поднимается. На западе – потоки света, исходящие от ядра. На востоке – черная тень Земли. Повсюду метеоры… – Голос Макдональда оборвался.

– Что там?

– Я закрыл глаза. Но успел увидеть в северо-восточной части неба… Ядро… Огромное!

– Грег, кто придумал это название «Гора пророка Илии»? Он попал в самую точку.

В недрах Тиры и по самой всей поверхности острова прокатились подземные толчки: вскрылся похороненный под морским дном три тысячи пятьсот лет назад канал, по которому вырывалась на поверхность магма.

Виллис почувствовал жар, и Тира взорвалась. Чудовищная волна раскаленного пара в кружевах лавы, отшвырнула людей в сторону и мгновенно прикончила. Несколькими мгновениями позже на пылающую оранжевым сиянием рану в теле гранита обрушилось цунами.

В живых не осталось никого, кто смог бы рассказать о новом извержении вулкана.

Мейбл Хокер развернула свои карты и исподтишка улыбнулась. Двадцать очков, ей сегодня везет. А ее партнеру, увы, – нет. Би Андерсон то и дело блефовала: когда самолет приземлится в аэропорту имени Кеннеди, кое-кто наверняка проиграет сотню долларов.

Готовясь к посадке в Нью-Йорке, «Семьсот сорок седьмой» плыл высоко над Нью-Джерси. Мейбл, Чет и Андерсоны сидели вокруг столика в первом классе, чересчур далеко от иллюминаторов, чтобы хоть что-то увидеть. Женщина пожалела, что согласились на бридж. Она бы могла впервые полюбоваться городом с высоты птичьего полета. С другой стороны, не хотелось, чтобы Андерсоны подтрунивали над ее неопытностью.

За иллюминаторами опять полыхнуло.

– Твоя заявка, Мей, – напомнил Чет.

Люди буквально прилипли к иллюминаторам. Салон загудел как пчелиный улей. Мейбл почуяла страх, живший глубоко в сознании каждого авиапассажира.

– Извините, – произнесла она. – Двойка бубен.

– Четыре черви, – заявила Би Андерсон, и Мейбл поежилась.

Раздался мелодичный сигнал. Зажглась надпись «Пристегните ремни».

– Говорит командир экипажа Феррар, – вымолвил спокойный дружелюбный голос пилота, так и вселяющий уверенность. – Мы не знаем, что это была за вспышка, но на всякий случай просим вас пристегнуться. Не волнуйтесь, нам ничего не угрожает.

«А не заторговалась ли Би? Господи, да понимает ли она, что означает «двойка бубен»? Надо бы ей намекнуть».