Молот Одина

– Сурово. – Викентий мрачно потрогал острие каменного наконечника, пробившего щит насквозь и почти на ладонь вылезшего с внутренней стороны. – Даже не затупился.

– Лесовики ими медведей и зубров валят. – Похвист одним взмахом палицы обломал торчащие из своего щита стрелы. – Человека же и вовсе насквозь прошивают.

Боги уселись в тени сосновых крон на рухнувшее и уже изрядно подгнившее дерево, дожидаясь подхода пастухов со стадом.

– Значит, чем больше молящихся, тем сильнее бог? – вернулся к недавнему разговору Викентий. – Сами по себе мы ничто?

– Если ты чистокровный сварожич, Один, – пригладил курчавую бороду Перун, – то, знамо, не ведаешь старости, умеешь ходить через зеркала, ты сильнее, быстрее, выносливее любого смертного. Однако же ветра тебе не поднять, туч не разогнать, дождя не вызвать. От ран тяжелых вполне можешь чашу Мары до дна испить и в Золотой мир отправиться; копья на сотню шагов не метнешь, ладьи не поднимешь, души не разделишь. Много чего не сможешь, ибо одной человеческой силы для этого мало. Нужно собрать сотни молитв, а лучше – тысячи. Посему, сварожич, на молитвы смертных нам надобно откликаться. Без их поклонения мы уже не боги, а так… долгоживущие переростки.

– Спасибо за совет, дружище, – кивнул Викентий, наблюдая, как мимо по лесной тропе двигаются сохатые великаны. – Теперь я хоть понимаю, что к чему и как работает.

– Мы нужны смертным, смертные нужны нам, – пожал плечами Похвист. – Вот и вся премудрость.

Пастухи вышли на луг за перелеском, и Викентий первым спрыгнул со ствола:

– Впереди еще один лес, сварожичи. Айда проверим?

Лосиное стадо боги обогнали по траве, вернулись на тропу. Похвист что-то насвистывал, повесив палицу на пояс и подставив ладонь солнцу, и вроде как пытался схватить его лучи, Перун на ходу пальцами вычесывал бороду. А может – старался выщипать застрявший мусор. До леса оставалось еще метров двести – для здешних луков дистанция неодолимая, и потому трое воинов вели себя спокойно и даже расслабленно. И вдруг…

Зловеще зашелестела трава – и из нее серыми тенями выскользнули шестеро крупных волков.

Все, что успел сделать Викентий, краем глаза заметив движение, – это вскинуть топор. Рукоять оказалась в пасти зверя и захрустела, рассыпаясь под прочными белыми клыками, второй волк вцепился ему в правую ногу, и невыносимая боль пронзила все тело воина.

– А-а-а… – Один, падая, что есть силы ударил вниз ребром щита, ломая мохнатый загривок, резко повернул топорик, высвобождая из пасти оборотня хотя бы половину рукояти, тут же им отмахнулся. Зверь отскочил, снова ринулся вперед. Стоя на колене, Викентий резко пригнулся еще ниже, почти к самой земле, накрылся щитом, а когда тот дрогнул – резко вскинул вверх и выпрямился.

Каким местом оборотень оказался на щите, он не понял – но подброшенный вверх зверь на миг потерял опору и не смог увернуться от влетевшего в ребра топора.

Взгляд по сторонам: справа на помощь со всех ног бежали пастухи, слева так же стремительно мчались увешанные ветками лучники в мехах, с ходу пуская в славян стрелы. А совсем рядом хищники азартно рвали сбитых с ног богов.

– Ко мне, твари! – Толкнувшись здоровой ногой, Один не столько прыгнул, сколько упал в ту сторону, краем щита ударил по задним лапам одного зверя, метнул обломок топорика в другого. Попал. Зверь крутанулся, зарычал, взметнулся в прыжке. Все, что оставалось сварожичу, так это ударить встреч пустым кулаком и вогнать его в распахнутую пасть до самого горла. Волк дернулся – но Один, бросив щит, схватил его за мохнатый загривок и навалился сверху.

Окровавленный Перун каким-то чудом смог поймать оборотня за челюсти – и рывком порвал ему пасть, последнему Похвист проломил палицей голову. И тут же на богов обрушился целый ливень стрел. Викентий рывком опрокинулся на спину. Волк в его руках несколько раз дернулся и затих.

Этим схватка и закончилась – лучники, опустошив колчаны, развернулись и почесали к лесу.

– Догнать!!! – во всю глотку закричал Викентий, указывая в их сторону. – Не дайте им перезарядиться!

Воины и несколько пастухов послушались, кинулись в погоню. Остальные славяне столпились вокруг богов.

– Вот хрень! – бессильно опустился в пыль пришелец из будущего. – Кажется, сегодня я больше не боец…

Однако, как ни странно, ему в схватке досталось меньше всех. Раздробленная правая голень да обслюнявленная рука. Похвисту и богу справедливости оборотни прокусили ноги и руки, изрядно изгрызли мясо, вдобавок в каждого попало по несколько стрел, к чему добавлялась понятная слабость из-за потери крови.

– Поднимайте его! Осторожно!

Викентий ощутил, как туго стянулись штанины и куртка, тело его взметнулось ввысь и опустилось на что-то теплое и мягкое, живое и шевелящееся. Веревки крест-накрест перехватили живот, прижали ноги и грудь – и храбрый Один начал первое в своей жизни путешествие верхом на лосе. Отсюда, с высоты звериного загривка, он и увидел впервые полумифический Чердынь.