Молот Тора

На кровати лежало бело-золотое свадебное платье, все еще с пятнами крови и грязью вперемежку с кислотными разводами на подоле. Тем не менее Алекс его аккуратно разложила, как нечто стоящее.

– Слушай, Магнус, зачем ты пришел?

– Да-а… – Мне было трудно сконцентрироваться. Я уставился на ряды горшков, все, как один, идеальной формы. – Ты что, за ночь все это сделала?

Я поднял один из них.

Алекс отняла его у меня.

– Магнус, не надо тебе их касаться. Но за вопрос спасибо. Да, большинство я сделала прошлой ночью, потому что не могла спать, а лепка меня успокаивает. Ты собираешься объяснить, зачем явился, а потом избавить меня от своего присутствия?

– Я скоро встречаюсь в Бостоне с Сэм и подумал…

– Что я хотела бы присоединиться к вам? Нет, спасибо. Когда Сэм захочется поговорить, она знает, где меня найти.

Алекс прошла к гончарному кругу и, вооружившись скребком, принялась разглаживать стороны кубка.

– Ты на нее злишься?

Алекс продолжала скрести.

– Это весьма впечатляющий кубок, – сказал я. – Как тебе удалось придать форму такому большому куску глины, чтобы он не развалился? Я в пятом классе, на занятиях по искусству, пытался пользоваться гончарным кругом, но у меня вышла какая-то кривулина.

– Может, это был автопортрет?

– Ха-ха. Я просто имею в виду, что мне тоже хотелось делать что-нибудь стоящее.

Немедленного ответа не последовало. Видимо, ей не пришло в голову ничего остроумного.

Наконец Алекс кинула на меня усталый взгляд.

– Ты лечишь людей, Магнус. Твой отец бог, который действительно помогает. Ты весь такой солнечный, теплый, дружелюбный. Это для тебя недостаточно круто?

– Меня никогда еще солнечным не называли.

– Ой, да ладно. Ты притворяешься грубым и саркастичным, а на самом деле белый и пушистый. А на вопрос твой отвечу: да, я злюсь на Сэм, и если она не захочет меняться, сомневаюсь, что смогу ее научить.

– Сопротивляться Локи?

Алекс, схватив кусок глины, сжала его в руках.

– Секрет в том, что изменения ей должны стать комфортны. Ей нужно превратить силу Локи в свою собственную.

– Как ты превратила тату с его знаком?

Алекс кивнула.

– Глина способна множество раз менять форму. Но если она уже высохла, с ней ничего не сделаешь. До того, как это случится, нужно быть уверенным, что принял форму, в которой хочешь остаться навсегда.

– Хочешь сказать, что Сэм измениться не сможет?

– Сможет, если захочет. Но вот если не захочет, уверена: в следующий раз, когда нам придется столкнуться с ним, мы все умрем.

Я судорожно вздохнул.

– Хорошо ты меня взбодрила. Ладно, увидимся за ужином.

Когда я уже был возле двери, Алекс спросила:

– А как ты понял?

Я обернулся.

– Что именно?

– Когда ты вошел, то сказал: «чувак». Как догадался, что я тогда была мужского пола?

Я задумался: «Просто так сдуру ляпнул?» Но нет. В то мгновение она и впрямь была мужского пола. Совершенно четко ощутил это. А теперь вот снова стала женского. И как мне это становится ясно, не знаю.

– У меня, видимо, просто крайне восприимчивая натура, – ответил я ей с улыбкой.

Она фыркнула.

– Если вот только так.

– Но ведь теперь ты действительно снова девушка, – смущенно пробормотал я.

– Д-да, – признала она.

– Что и требовалось доказать.

– Требуется доказать, что тебе пора валить восвояси, – буркнула она мне.

– А призовой кубок за проницательность мне разве не полагается? Сделаешь для меня такой?

Она запулила в меня куском глины, но, к счастью, я успел уже закрыть дверь, в которую он и врезался.

Глава LVI. Давай попробуем еще раз обсудить кое-что за кофе

Судя по количеству пустых чашек, Сэм уже пила третий эспрессо.

Подходить к вооруженной валькирии, которая зарядилась тремя эспрессо, идея опасная, но я все-таки подошел и сел подле нее. Она на меня не смотрела. Внимание ее все было приковано к двум вороньим перышкам, лежавшим перед ней на столе. Утро стояло ветреное. Зеленый хиджаб колыхался вокруг лица Сэм, как волны на море. Два перышка, однако, лежали словно приклеенные к столешнице.

– Эй, – сказала она.

Это прозвучало куда дружелюбнее, чем Алексово «проваливай». Сэм так не похожа на Алекс, но все же в глазах у них есть что-то общее. Такая движущая сила, которой обе полны до краев. Если бы еще не наследие Локи, с которым мои подруги вынуждены бороться, чтобы не попасть под контроль своего родителя.

– У тебя перышки, – указал я на них.

Она дотронулась до того, что лежало левее.

– Память. А это… – Она постучала пальцем по правому. – Мысль. Вороны на самом деле не разговаривают. Они таращатся на тебя и позволяют гладить их по перьям, пока не выпадет то, которое тебе нужно.

– И что эти два означают?

– Память, – Сэм пробежала пальцем по ворсинкам пера. – Это наследие моего дальнего предка – Ахмада ибн Фадлана ибн аль Аббаса.

– Того, который странствовал среди викингов?

Сэм кивнула.

– Когда я взяла перо, мне открылся его маршрут. Будто бы я сама с ним была. И узнала о множестве вещей, о которых он никогда не писал. Видимо, опасался, что это плохо воспримут при дворе халифа Багдада.

– Он видел древнескандинавских богов? – догадался я. – Валькирий? Великанов?