Молот Тора

— Потом я унаследовал родительскую ферму, а муж Сигни утонул, и против всех ожиданий она и ее семья сочли меня достойной партией для ее второго брака. Я считал себя изувеченным уродом, но она, Красавица, полюбила такое Чудовище. Когда она сообщила, что у нас будет ребенок, я испытал полнейшее счастье. Разорвав связи с Форн Сиор, я целиком посвятил себя домашнему хозяйству. А ты когда-нибудь испытывал счастье, Итан?

— Да, изредка мне выпадал часок-другой. Не знаю, по-моему, человеку не суждено слишком долго радоваться жизни. Как говорил Франклин: «Кто богат? Тот, кто доволен. А кто доволен? Никто».

— В данном случае твой наставник заблуждался. По его определению, я был богат, сказочно богат. Когда со мной была Сигни, меня не волновали судьбы Норвегии или тамплиеров. Но потом…

— Она умерла?

— Я погубил ее.

Я понял, что его навещают призраки не только в образе эльфов и гномов. Его лицо вдруг поблекло, словно сад зимой. От потрясения я не знал, что и сказать.

— Она умерла, пытаясь родить моего ребенка.

— Магнус, — переведя дух, сказал я, — такое могло случиться с кем угодно.

— Соседи с издевкой называли меня Одином. Но в лавине обрушившегося на меня горя я узрел руку судьбы и понял, что жизнь еще не кончена. Я подумал о поисках древними рыцарями Грааля, той реликвии, что могла предотвратить страшные несчастья, и осознал, что мне, подобно нашему древнему богу, суждено скитаться по миру, суждено жить в тяжких поисках новых знаний. Я отправился в это путешествие в честь памяти Сигни. Вот почему я не разделяю твоего интереса к женщинам.

— О!

В который уже раз я почувствовал себя более легкомысленным, но зато и более защищенным. Невозможно потерять то, чем не рискуешь, включая сердце.

— Наверняка она не стала бы возражать против повторного брака. Она же сама так поступила.

— Нет, я отказался от своих стремлений, и ее погубило мое эгоистичное желание счастья. Теперь во искупление грехов я должен завершить изыскания здесь, на американском Западе.

— Во искупление! Зачем же ты увлек с собой мою невинную душу?

— Тебе тоже нужна была высшая цель в жизни. Я заметил это в Морфонтене, где все вы чревоугодничали, играли в карты и прелюбодействовали. Я же спас тебя, хотя ты этого пока не оценил.

— Но наши поиски ведут в неизведанные дикие края, — раздраженно заявил я, махнув рукой в сторону зиявшей внизу бурой впадины, затянутой непроницаемой туманной мутью.

— Нет. В тех краях мы найдем земной рай, — возразил он, выпуская в морозный воздух облачка пара.

— Мне всегда представлялось, что в раю несколько теплее, — съязвил я, кисло глянув на моего вербовщика.

Я натянул одеяло на голову, потому что вдруг почувствовал себя неуютно после его горестного рассказа. Пылкий юноша вдруг превратился в тысячелетнего старца, а дикий лес, казалось, ожил и настороженно наблюдал за мной.

— А ты, Итан, когда-нибудь задумывался о том, где находится Эдем?

— Не особенно, — буркнул я, сознавая, что мой напарник — совершеннейший безумец.

— Ну ведь где-то он должен был находиться. А что, если нам вновь удастся найти его?

— Если я правильно помню написанное в священных книгах, Бладхаммер, то врата в эту частную обитель накрепко закрыты, — проворчал я. — Не забывай о змее-искусителе, Еве, яблоке и всех прочих грехах.

— А вдруг эти врата можно вновь открыть?

— Божественным ключом?

— Молотом Тора.

— Тогда держись подальше от яблочных пирогов, — отвернувшись от него, сонно пробормотал я, закрыл глаза и унесся в царство Морфея.

На следующее утро Магнус выглядел на редкость радостным, словно весь наш полуночный разговор пригрезился мне в ночном кошмаре. Не вспоминая о бедной Сигни, он весело болтал о суровой сумеречности наших лесов, так разительно отличающихся от норвежской тайги. Казалось, этот сумасброд с легкостью забывал собственные фантазии. Но как только мы оседлали лошадей, он хитро глянул на меня.

— Держи! — крикнул он, бросив мне что-то.

В руках моих оказалось яблоко, сохранившееся с прошлогоднего урожая и купленное на вашингтонском рынке.

— Подкрепись, — добавил он, усмехнувшись.

— С удовольствием, — ответил я, вгрызаясь в еще твердую яблочную плоть. — По-моему, я не стал мудрее.

— Мы просто пока не нашли правильное древо.

Итак, мы поехали дальше. Дожевав яблоко, я забросил огрызок в весенний лес, где вскоре могли вырасти молодые яблоньки.

* * *

В дождливую погоду нам приходилось снимать жилье в убогих придорожных ночлежках, неизменно тесных, прокопченных, зловонных и шумных. Для тепла их постояльцы ложились спать по двое, и ночную тишину то и дело прорезали звуки проклятий, ругани, кашля, плевков и выпускания газов. На рассвете все мы, подобно обезьянам, выискивали друг у друга насекомых и платили непомерную цену за типичный завтрак американских переселенцев, состоявший из соленой свинины, маисовой похлебки и разбавленного водой виски. За всю дорогу от Джорджтауна до Питтсбурга мне не удалось увидеть ни чистой кружки, ни привлекательной хозяйки.