Молот Тора

Экипировка вояжеров включала кожаные штаны, свободные белые рубахи, яркие шляпы и, при необходимости, теплые шинели, называемые по-французски капотами. Физически все эти люди выглядели в основном коротконогими и широкоплечими крепышами, словно подобных карликов специально выращивали для удобства плавания на каноэ. Только такая посудина и могла доставить нас на Запад. Обещанное нам каноэ скользило по волнам и под командованием бакового гребца — загорелого, жилистого парня в залихватской красной шапке и с лукавыми темными глазами — причалило к островной пристани, чтобы нам легче было взойти на борт. Пока проходила загрузка сундуков Сомерсетов, этот капитан стоял, уперев руки в бока, и с сомнением поглядывал на нас, точно на типичных никчемных бродяг.

— Mon dieu, бизон и осел! Полагаю, именно вас мне придется тащить до самого Гранд-Портиджа?

— Никакому малышу коротышке не придется тащить меня, — прищурившись, пробасил Магнус.

— Коротышке? — Он приподнялся на носочки, задрав нос перед моим богатырским спутником. — Коротышке? Да я, Пьер Радиссон, из северян, трижды зимовавший в факториях, знаменитый проводник и лоцман этого шикарного каноэ! Шотландцы платят мне за год целых девятнадцать английских фунтов! Я могу грести без устали двадцать часов подряд и пройти до вечера сотню миль! Малышу? Да никто не знает порогов так, как удалец Пьер! Никому не под силу превзойти меня в скорости переправы или бега, в высоте прыжков или огненных плясках, никто не способен выпить больше меня и быстрее меня соблазнить юную индианку! Малышу? — Он наседал на Магнуса, макушка головы француза маячила под грудью норвежца. — Я умею плавать, стрелять, охотиться, рубить дрова и отделать мамзель лучше, чем такой неуклюжий дуболом, как ты, слопаю запросто целого кабана и в отличие от тебя, одноглазый циклоп, с закрытыми глазами найду дорогу от Монреаля до Атабаски!

— Да я лишь хотел сказать, что норвежцы тоже умеют орудовать веслами, — наконец, отступив на шаг, вымолвил смущенный Бладхаммер.

— Ха! Ты хоть видишь, какие весла в моем каноэ? По-твоему, я управляю утлой посудиной? А по-моему, по всей вероятности, у норвежцев на плечах утлые котелки! — Он смерил Магнуса оценивающим взглядом, словно дуб, который намеревался срубить. — Но ты здоровяк, поэтому, так и быть, я позволю тебе сесть на гребную банку — если, конечно, пообещаешь, что не сломаешь наше байдарочное весло, пробуя его на свой лошадиный зуб, и не потеряешь его в зарослях той растительности, что отросла на твоей физиономии. А знаешь ли ты хоть какие-нибудь песни?

— Только не французские.

— М-да, судя по хриплому басу, ты будешь скрежетать, как мельничные жернова. Mon dieu! Безнадега. — Он развернулся ко мне. — А ты еще хуже, тощий хилятик! Говорить-то ты хоть умеешь?

— Могу сказать, что мамзели в Ла-Рошели чертовски хороши, — ответил я по-французски.

— Да ты балакаешь на цивилизованном языке? — просияв, удивился он. — Ты что, француз?

— Американец, но долго жил в Париже. Служил под началом Бонапарта.

— Бонапарт! Отменный храбрец, верно? Может, он отвоюет нам обратно Канаду. А что тебя сюда занесло?

— Я изучаю электрические силы.

— Чего?

— Он знаком с колдовством, — пояснил Магнус, также перейдя на французский.

— Неужели? — Взгляд Пьера стал заинтересованным. — И какого же рода его колдовство?

— Научного рода, — пояснил я.

— Научного? А это еще что такое?

— Наукой занимаются ученые. Те, кто постигает тайны природы, изучая ее особенности.

— Природы? — Он презрительно хмыкнул. — Всем известно, что ученые так же бесполезны, как священники. А вот колдовство… такое ремесло как раз может и пригодиться в здешней первобытной дикости. У индейцев всем заправляют колдуны, потому что в этих лесах полно духов. О да, индейцы видят особый незримый мир, умеют приманивать зверей и разговаривать с деревьями. Ну-ка погоди, колдун. Ты сможешь увидеть, как перемигиваются скалы, а штормовые облака скручиваются в бараний рог? Или понять, что прошепчет ветер в тополях и какие мудрые советы дадут тебе птицы да белки? Сможешь ли ты в ночи почуять стылое дыхание Вендиго?

— Кого?

— Индейского чудовища, оно живет в лесу и пожирает своих жертв до последней косточки, на такое не способны даже оборотни, о которых болтают цыгане во Франции. — Он уверенно кивнул. — Да, любой оджибве скажет тебе, в лесах действительно полно страшных духов. Колдун… вот кто нам чертовски нужен. — Он вдруг глянул на меня с уважением, хотя, очевидно, слыхом не слыхивал ни о каком электричестве. — А ты умеешь грести?

— Наверное, не так хорошо, как петь.

— Кто бы сомневался! — хмыкнул он. — Хотя я готов держать пари, что и певец из тебя тоже не слишком способный.

— Я хорошо играю в карты.

— Тогда вам обоим повезло, что за вами будет приглядывать опытный и всеведущий Пьер Радиссон! Там, куда мы пойдем, карты тебе не понадобятся. А что это ты еще тащишь с собой? — спросил он Магнуса, взглянув на его заплечный груз.

— Топор да географические карты.