Молот Урала

Своего рода постскриптумом летнего наступления для армии Баданова стала короткая операция к юго-западу от Болхова. На сей раз речь шла не о прорыве обороны, а о вводе в прорыв. 6 августа уральские добровольцы вступили в бой, имея приказ от комкора Родина не втягиваться в бои с уцелевшими огневыми точками, а как можно быстрее пробиваться вперед, к железной дороге Орел-Брянск, обходя с юга Карачев. Поначалу в авангарде шла 197-я свердловская бригада, но в течение дня пермская 243-я обогнала ее. Однако в глубине обороны немцев пермяков ждал мощный противотанковый узел. Людские потери молотовцев были умеренными, но в результате боя и маршей вышли из строя почти все танки. Произошла обычная для начала и середины войны ситуация: танки не были вовремя поддержаны пехотой и артиллерией, и вели бой самостоятельно. Стрелки отстали, что привело к излишним потерям танков и людей. Механик-водитель Григорий Мотырев рассказывал:

«После взятия села, на дороге, нас подкараулил фашистский гранатометчик. Он бросил гранату на жалюзи танка. Машина вспыхнула. Ядовитый дым проник в танк. Мы задыхались, но все-таки общими усилиями сбили пламя».[13]

В этот раз все закончилось хорошо, однако фашистских гранатометчиков все же обычно должны убивать солдаты МБА – автоматчики танковой бригады, либо хотя бы обычная пехота. Взаимодействие еще только предстояло отладить. Впрочем, пермяки не только горели, но и сами жгли и давили. Мотырев был квалифицированным водителем, и незадолго до встречи с гранатометчиком успел вовремя вычислить противотанковую засаду, выйти немецкой батарее во фланг и просто переехать ее. Этот мехвод имел большой опыт вождения до войны, что давало свои преимущества. В другой раз небольшую речку удалось преодолеть специфическим трюком: Т-34 разогнался и спрыгнул с небольшого обрыва к броду. Впоследствии Мотырева забрал к себе командир бригады Сергей Денисов, и в новом качестве он сумел среди прочего вывести из строя немецкий Pz-4 тараном. Все это говорит не о безрассудной лихости, а как раз о квалификации водителя: он достаточно хорошо знал свою машину, чтобы позволить себе «танковую акробатику» и применять свою «тридцатьчетверку» неожиданным образом, понимая, где находятся пределы возможного у техники.

Подбитый под Орлом советский танк. Предположительно, из состава части, приданной УДТК.

По сходному сценарию события развивались и все ближайшие дни: умеренные успехи и высокие потери вследствие неаккуратной организации боя. Уральцы достигли вожделенной железной дороги, но бои велись уже на пределе прочности. В пермской бригаде имелось одновременно около десятка боевых машин, а то и меньше. Что-то поступало с ремонтных баз, но в целом молотовцы шли на штурм немецких позиций в очень слабом составе. 9 числа пермяки и челябинцы выбили немцев со станции Шахово, и это стало пиковым результатом. На 11 августа пермяки имели 3 боеготовых танка, 80 активных штыков в мотострелковом батальоне, 2 пушки и 7 крупнокалиберных пулеметов[14]. Наступать куда-то такой «боевой группой» было уже бессмысленно, и потрепанную Молотовскую бригаду вывели из боя. Остальные части корпуса наступали еще 16 августа, но как лаконично сообщается в журнале боевых действий, «успеха не имели».

Надо заметить, что это была не только военная, но в каком-то смысле и гуманитарная операция. Нацисты, уходя, тщательно уничтожали населенные пункты и инфраструктуру за своей спиной и старались угнать население на запад. Во время наступления перехватывались колонны в тысячи людей, которых немцы под конвоем гнали на запад, и это не просто эмоции мемуаристов или речи политруков: по оперативным документам также прослеживаются подобные эпизоды[15].