Молот Валькаров

– Возьми Джоммо и Тэрэнию, – сказал ему Бэннинг. – Они имеют право увидеть конец. Они проделали долгий путь, чтобы увидеть это.

Бэннинг повернулся и пошел один вниз по коридору к воздушному шлюзу – один, не считая своей двойной тени – обоих Арраки. Он приказал открыть люк и шагнул наружу в свежий аромат девственного воздуха мира, которым никогда не пользовался человек.

За исключением одного раза.

Бэннинг пошел по бесплодной равнине. Солнце висело высоко в чистом голубом небе, на котором кое-где виднелись пятнышки небольших облаков – ИМЕННО ТАКОЕ НЕБО подумал он, БЫЛО В ТОТ ДЕНЬ НА ЗЕМЛЕ НАД ГРИНВИЛЛЕМ. Он содрогнулся, воздух вдруг показался холодным. А перед ним, под плывущими облаками, возвышалось мрачное и могучее сооружение, тысячелетия назад созданное человеком.

– Конечно, человеком, – негромко сказал Сохмсей, эхом отзываясь на мысли Бэннинга. – Какое еще существо способно додуматься до такого?

Бэннинг повернулся к нему.

– Теперь я знаю, что значит увиденное тобой небо в огне. – Лицо Бэннинга было совершенно белым, и на его плечах лежала тяжесть миров – миров, звезд, жизней людей, полулюдей – всех живых существ в галактике.

Сохмсей склонил голову. – Ты знаешь, что делаешь.

Из корабля в сопровождении Джоммо и Тэрэнии вышел Рольф. Они направились к Бэннингу. Свежий ветер развевал их волосы и трепал одежды.

Лицо Бэннинга исказилось, словно в агонии. Он снова двинулся к Молоту.

Тот вздымался ввысь, стоя высоко на платформе величиной с Манхэттен – по крайней мере такой она показалась ошеломленному Бэннингу. Чем-то Молот походил на орудие, чем-то на... Нет, он ни на что не подоходил. Только на себя. Он был первым и единственным Молотом, началом, экспериментом, вынесенном в затерянное секретное место, где было достаточно материала для создания Молота, и откуда он мог достичь...

Бэннинг поднялся на платформу по лестнице, изготовленной каким-то колдуном из сплава металла с керамикой и способной просуществовать дольше, чем плато, на котором она стояла.

Платформа тоже была сделана из материала, на который не повлияли ни выветривание, ни коррозия. Внутрь Молота вела дверь из металлокерамического сплава, и за ней были пульты управления и могучие механизмы, черпавшие энергию из магнитного поля самой планеты.

Повернувшись к Сохмсею, Бэннинг резко приказал:

– Не впускай их сюда!

Арраки посмотрел на него. Что – любовь и вера, или отвращение и ужас светились в его странных глазах? У самого Бэннинга в мыслях не было определенности. Горло его болезненно сжималось, руки тряслись, как у старого паралитика.

Сейчас, теперь! Быть Старой Империи и трону Валькаров под сенью знамен с изображением пылающего солнца? Или отдать на милость Джоммо и Тэрэнии не только себя, но и Рольфа, и Бехрента, и всех остальных?

Бэннинг положил руку на грудь и нащупал на тунике сверкавший драгоценными камнями символ – пылающее солнце. И внезапно рванулся в тишину комнаты прямо к рычагам вечных машин, удерживающих в своих недрах мощь Молота.

Он помнил все знания, тысячелетия передавашиеся от отца к сыну, и все записи древних книг из архивов. Они горели в его мозгу, глубоко вытравленные жгучей кислотой честолюбия и алчности. Он помнил все и руки его работали быстро.

Вскоре он вышел из комнаты и спустился по лестнице вниз, где его ждали Джоммо, Тэрэния, Рольф и оба Арраки – пятеро свидетелей конца мира.

Рольф начал задавать вопросы, но Бэннинг сказал: «Подожди». Он смотрел вверх.

С коллосального указательного пальца Молота сорвалась длинная молния угрюмого темно-красного цвета. Гигантская молния метнулась к ярко сиявшему в небесах желтому солнцу – и исчезла.

И больше – ничего.

Бэннинг почувствовал, что ноги его становятся ватными. Он понял ужас свершения великого святотатства. Он сделал то, чего никогда не делал ни один человек – и ужаснулся.

К нему повернулся Рольф, его лицо выражало дикое нетерпение. Тэрэния и Джоммо выглядели расстроенными и недоумевающими.

– Что – он не работает?! – спросил Рольф. – Молот – он...

Бэннинг заставил себя говорить. Он не смотрел на Рольфа, он смотрел на растущее солнечное пятно, появившееся на желтом диске и особенно подчеркнувшее яркость солнечного пламени. В нем рос ужас от своего поступка.

– Он работает, Рольф. О Боже, он работает...

– Но как?! Что...

– Молот, – хрипло сказал Бэннинг. – ЭТОТ МОЛОТ РАЗБИВАЕТ ЗВЕЗДЫ.

Они не смогли сразу вместить знание в свой мозг – так дико и страшно оно было. Да и как могли это сделать они, если его собстенный разум отшатывался от него все эти жуткие часы?

Он должен заставить их поверить. Жизнь или смерть – зависит теперь от этого.

– Звезды, – трудно начал он, – практически любая звезда потенциально нестабильна. Ее ядро служит топкой, где в ядерных реакциях горит главным образом водород. Ядро окружает массивная оболочка из гораздо более холодной материи, с высоким содержанием водорода. Рвущаяся наружу энергия центральной топки удерживает холодную оболочку от коллапсирования.

Они слушали, но их лица ничего не выражали, они не понимали, а он ДОЛЖЕН заставить их понять – или погибнуть.

Бэннинг закричал: