Молот ведьм

Они подошли к краю квадратного углубления, похожего на бассейн. На дне стояли четыре газовых баллона с пропаном по пятьдесят литров каждый и пять пластиковых канистр.

— Убрали во избежание, — пояснил Ефрейтор. — Ребята у меня дурные, мало ли что…

— Ну и правильно. Что делать потом, помнишь?

Ефрейтор кивнул.

— Баллоны расположить по углам. Находящуюся в канистрах жидкость применить для обработки драпировочной ткани. Данную обработку осуществить завтра вечером, не ранее, чем за шесть, и не позднее, чем за четыре часа до вашего прибытия.

— Вольно, — сказала Альтера. — Иди, работай.

Ефрейтор вновь поклонился, рассыпая обитателей жирных зарослей на голове, и отошел. Раздался хриплый окрик; сразу же застучали молотки, заерзали пилы, негромко загомонили невнятные голоса.

— Хороший у тебя мужик, Петровна. Дисциплину знает.

— Да, он у меня такой, — с гордостью отозвалась комендантша.

— Вот только зачем-то с оружием ходит, — добавила Валерия. — Это что за ствол у него в штанах?

Надежда Петровна обеспокоенно заморгала, облизав губы.

— Так это…он…подобрал…

— Где подобрал?

— Его еще с месяц назад госпожа Кера посылала с мужиками…там…подчистить за ней кое-что. Ну вот он и нашел, радовался еще так, мне показывал, смотри, мол, Петровна, пистолет, да еще с патронами… Вы уж не судите строго, он же военным был, пусть потешится…

— Пусть, пусть… — задумчиво ответила Валерия. — Ладно, пойдем отсюда. Мне ехать пора.

Они поднялись наверх. По сравнению со спертым смрадом в подвале застоявшийся тусклый воздух на втором этаже показался свежим и сладким, как ранним утром в горах. Коридор был пустынен и тих, краснорожий Индеец и молодые люди ушли, и Валерия надеялась, что дорогой фотоаппарат на груди у одного из них не стал причиной беды. Днем, конечно, бродяги обычно никого не трогают, но все же…

— Госпожа Альтера! — прервала ее размышления Надежда Петровна.

Валерия остановилась.

— Чего тебе?

— Я вот спросить Вас хотела, — тон комендантши показался Валерии странным.

Она нахмурилась.

— О чем спросить?

— Да как-то мне странно это все. Газовые баллоны, канистры какие-то. Я вот открыла одну, понюхала — какой-то химией пахнет: и спирт — не спирт, и бензин — не бензин…

Петровна растянула тонкие желтоватые губы в улыбке, обнажая черные острые зубы, но глаза не улыбались, и Валерия поняла, что именно странным показалось ей в голосе комендантши. Подозрение. Старая бродяга, с двумя сроками исправительной колонии за спиной, опытом выживания, ради которого не останавливалась ни перед чем, явно что-то подозревала.

— Что тебе странно? — резко сказала Валерия. — Завтра у нас особая ночь, праздничная, и мероприятие будет тоже особым…

— Но в прошлом году на вальпургиеву ночь ничего такого не приносили, — вставила Петровна.

— И что? — Валерия повысила голос. — В прошлом году не было, а в этом будет. Я объясняла: газ нужен для горелок специальных, а в канистрах ароматические смеси. Госпоже Приме, наверное, вонь вашу надоело нюхать, вот она и распорядилась…

Глаза Надежды Петровны сощурились и вспыхнули желтым.

— Не знаю, не знаю, — покачала головой она. — Госпожа Прима распорядилась или кто другой… Я, пожалуй, завтра ее когда встречу, так и спрошу, зачем это она в подвал приказала поставить газовые баллоны и все портьеры горючим пропитать.

Наглая комендантша смотрела Валерии прямо в глаза. На секунду Альтера представила, как Надежда Петровна, переваливаясь на кривых толстых ногах, разгоняется по коридору и с разбега бросается из окна, разбив лбом стекло; или, скажем, берет со стола в своей гнусной каморке ржавый нож и медленно, с чувством, перерезает себе глотку. Сколько для этого потребовалось бы времени? Полминуты, чуть больше? В любой другой день именно это бы и случилось, но не сегодня: для того, чтобы завтра все прошло гладко, комендантша нужна была Валерии живой и здоровой. Можно было, конечно, выбить ей сейчас память, но тоже не вариант: если гнусная баба забудет про газ и горючее в канистрах, то может забыть и проконтролировать, чтобы все было сделано, как следует. Тут нужно иначе. Конечно, подтолкнуть немного придется, но самую малость.

Валерия выдохнула, взяла себя в руки и укоризненно произнесла:

— Эх, Петровна, Петровна, вот сама себе все испортила. Я думала сюрприз тебе сделать, а ты… — Альтера сокрушенно махнула рукой.

— Какой еще сюрприз? — недоверчиво прищурилась комендантша.

— А вот такой, — обиженно ответила Валерия. — Ты думаешь, я про твои просьбы забыла? Вот и нет: постоянно госпоже Приме напоминала, хлопотала перед ней за тебя, рассказывала, какая ты надежная, толковая, как хорошо бы тебя тоже в ковен принять. Так что радуйся, Надежда Петровна: завтра вступишь в наш круг!

Глаза у Петровны округлились, и подозрительное, хищное выражение на лице мгновенно сменилось другим, каким-то по-детски и радостно удивленным, словно маленькой девочке удалось краем глаза увидеть настоящего Деда Мороза.