Молот ведьм

Виктория вздохнула и посмотрела Алине в глаза.

— Послушай, зачем тебе это нужно? Мне кажется, мы вполне могли бы поладить, разве нет? Жаль, конечно, что девчонки погибли, но ведь можно начать все заново, вдвоем, ты и я, что скажешь? Подожди, подожди, не отказывайся, ты просто не представляешь, какие у нас будут возможности!

— Я все очень хорошо представляю, — отрезала Алина.

— Ну ладно, тебя, наверное, смущает ритуальная часть, да? Ну, давай обойдемся без этого, я сама все буду делать! Главное — то, что ты сможешь с моей помощью получить. Помнишь, ты говорила про этого…как его…твоего кавалера?

— Он мне не кавалер.

— Да неважно! Но ты же хотела его вернуть! Я могу это сделать для тебя, или даже ещё лучше: научу, как ты сможешь сама все сделать, это просто, не успеешь оглянуться, как он сам позвонит, вот увидишь! Пойми, в моей власти дать тебе…

— Вика, хватит, — оборвала Алина. — Посмотри на себя, о какой власти ты говоришь?

— О настоящей! — воскликнула Прима. — О власти и силе, которая уже в тебе есть…

Она осеклась и замолчала. «В ней сила», — вспомнила она слова Бабушки. В ней сила.

В одно мгновение все встало на свои места: и молчание старой карги, и утрата собственных сил, и каракули в записной книжке, в которые превратились прежде так хорошо различимые молитвы и заклинания. Вот, значит, в чем дело! Как же она сразу не догадалась! Виктория почувствовала, как откуда-то снизу на нее накатывает волна мрачной, убийственной ярости. Она вскочила, злобно прищурилась и прошептала:

— Я поняла! Ах ты, дрянь…

Она сжала кулаки и шагнула к Алине. Та попятилась, натолкнувшись спиной на деревянную полку, с которой скатилась и упала вниз безглазая кукла. Щелкнул взведенный курок.

— Я буду стрелять, — предупредила Алина.

Виктория не услышала: в голове гудела неистовым смерчем черная злоба.

— Сука рыжая, — шипела Прима, раскачивая головой, будто разъяренная кобра, и наступая. — Решила занять мое место? Захотела все отобрать, да? Перебила сестер, сожгла Виллу, а теперь взялась за меня?! Что тебе Бабушка пообещала?! Собственный ковен?!

В глазах Примы, лихорадочно блестевших сквозь упавшие на лицо, спутанные светлые волосы, Алина увидела неистовое, абсолютное сумасшествие. Виктория завопила, вскинула руку с зажатым между пальцев блестящим острием длинной булавки и резко вытянула ее в сторону Алины.

Несколько секунд они стояли неподвижно напротив друг друга: одна с пистолетом, другая с булавкой в выпрямленной, дрожащей руке.

Откуда-то издалека донесся звонкий звук упавшей на камень капли воды.

— Не получилось, — сочувственно констатировала Алина. — Попробуй еще раз.

Виктория выкрикнула что-то похожее на неразборчивое ругательство и снова ткнула булавкой.

Алина продолжала стоять на месте.

— Вика, — сказала она. — Ты совсем спятила.

Прима завыла, завертелась на месте, размахивая руками, как будто вступив в схватку с незримым врагом, покачнулась и угодила ногой в отверстие открытого люка. Секунду она балансировала на краю, а потом упала, ударившись затылком о каменный пол. Алина одним прыжком оказалась рядом. Виктория застряла в круглой дыре, как будто неловко уселась на стульчак в деревенском сортире: голые ноги торчали вверх и в стороны из-под задравшегося, отчаянно мотающаяся голова упиралась в каменный пол, а пальца скользили по гладким булыжникам, тщетно пытаясь найти точку опоры. Задребезжал и опрокинулся задетый рукой жестяной сундучок; деревянный фасцинум, старое зеркало, записная книжка, монетки, спичечный коробок посыпались в темную щель между краем отверстия и застрявшей в нем, судорожно бьющейся женщиной.

— Держись! — Алина нагнулась и потянулась к Виктории, но та дернулась, провалившись чуть глубже, и заорала. Голубые глаза округлились от ужаса. Тело Примы сложилось почти пополам, лицо прижалось к коленям, руки взметнулись, и она провалилась вниз, мгновенно исчезнув в непроницаемой тьме. Алине почудилось, что она на мгновение увидела две безобразные, распухшие руки, обхватившие талию ведьмы и утянувшие туда, где во мраке сырых подземелий застыли гнилые воды и зловонная грязь не живой, и не мертвой реки. Послышался густой, липкий всплеск, как будто лопнул болотный пузырь, и все стихло.

Алина молча стояла перед разверстым круглым отверстием в булыжном полу. Потом наклонилась, с усилием подняла железную, в пятнах ржавчины круглую крышку и с лязгом установила на место. На полу что-то тускло блеснуло. Булавка с головкой в виде цветка аконита лежала у самого края люка. Алина осторожно поддела ее носком туфли и сбросила вниз сквозь решетку. Обвела взглядом крипту, погасила лампочку под потолком, вышла и заперла железную дверь.

Дождь кончился, и омытый от духоты города влажный воздух был чистым, живым и бодрящим. Рваные облака в темном небе спешили за горизонт, как остатки разбитого воинства, открыв торжествующе мерцавшие звезды. Алина посмотрела наверх, вдохнула поглубже и улыбнулась.

В нагрудном кармане заерзал, вибрируя, и запел мелодичным звонком телефон. Алина вытащила аппарат: высветившийся на экране номер был ей незнаком.