Молот ведьм

Лере стало очень жалко подружку. Сама она в детский сад не ходила, дома с ней всегда были дедушка или бабушка, а здесь — на целую неделю! Но тут же почувствовала странное облегчение, что сможет отдохнуть от их порой немного тягостной дружбы. Может, если Вика целыми днями будет в саду, Лера снова сможет гулять с Павликом…

— А почему она тебя отдает?

Голубые глаза Вики зло сузились.

— Из-за дяди Валеры, — ответила она. — Он теперь у нас живет. Наверное, я им мешаю.

— А разве у вас не дядя Игорь живет? — удивилась Лера.

— Дядя Игорь раньше был. А теперь дядя Валера, — Вика резко встала и отряхнула подол красного платья в горошек. — Пойдем на качелях качаться?

Чем ближе был вечер, тем Лере становилось тревожнее. Она не находила себе места, бродила из комнаты в комнату, и смотрела на часы: короткая, самая медленная стрелка, перебралась через цифру 6 и упрямо поднималась выше. Наконец Лера не выдержала и подошла к маме. Та стояла у большого стола в гостиной и пеленала лежащего на спине Андрюшку, то и дело наклоняясь к сыну и разговаривая с ним на странном языке, которым, по мнению родителей всего мира, надлежит говорить с младенцами.

— Мама, — позвала Лера.

— Что, доченька? — мама повернулась. Она улыбалась, пряди темных волос выбились из высокой прически и падали на порозовевшие щеки, глаза блестели, и она была такой красивой, веселой и счастливой, что все ночные страхи показались сейчас глупыми.

Но тем не менее, они были.

— У нас по ночам в кладовке горит свет, — сообщила Лера.

Мама удивленно на нее посмотрела.

— Как это так? Мы же всегда его выключаем.

— Он сам зажигается, — Лера помолчала и добавила — А еще там кто-то ходит.

Мама засмеялась.

— Лерочка, да это тебе приснилось! Ну кто там может ходить, там же никого нет!

Лера почувствовала, что у нее на глазах выступают слезы.

— Мама, там кто-то ходит! — громко повторила она, изо всех сил стараясь не закричать. — Я боюсь!

Мама отложила в сторону пеленку и присела рядом с дочерью.

— Ну что ты, что ты, — она обняла Леру, прижала к себе и поцеловала в макушку. — Это просто сны плохие, вот и все. Не бойся, мы же с папой рядом. Знаешь, что?

Она отстранила дочку и посмотрела в ее полные слез глаза.

— Если тебе снова станет страшно, ты меня разбудишь. Да? Так и сделаем. Сразу буди меня, хорошо?

Лера сглотнула комок в горле и кивнула. Будить маму она не собиралась. Это не поможет. Ей никто не поможет.

Мама еще раз чмокнула дочь в щечку и вернулась к пеленкам.

— Ничего страшного, подумаешь, сны, — приговаривала она, возясь с младенцем. — И нечего там бояться. Вот подожди, Андрейка вырастет, будет сестренку защищать от всяких страхов, да, Андрейка?

Малыш радостно загукал и засучил ножками.

Перед сном мама отвела Леру на кухню и дала ей выпить маленькую желтую таблетку, покрытую глазурью. А потом, по дороге в их комнату, шепнула что-то папе, и тот встал с дивана, на котором вместе с дедушкой смотрел программу «Время», пошел вместе с ними в спальню, и, пока Лера укладывалась в кроватку, зажег свет в кладовке, открыл дверь и долго переставлял с места на место книги и чемоданы. Лера следила за ним со страхом. А вдруг?.. Но папа повозился еще немного, вышел, плотно закрыл за собой дверь, погасил свет и, обращаясь как будто только к маме, преувеличенно громко сказал:

— Что-то я не нашел!

— А ты везде посмотрел? — спросила мама, поглядывая на Леру.

— Да, ничего нигде нету!

Лера попыталась улыбнуться. Потом папа и мама по очереди поцеловали ее, пожелали спокойной ночи и вышли.

Она так и не уснула, только провалилась в какое-то туманное и зыбкое забытье, сквозь которое слышала, как укладываются спать родители, как мама укачивает в коляске младшего брата, и ее снова окружила ночь, сизый сумрак и мертвая тишина.

Свет в кладовке зажегся, как в предыдущие ночи — тусклый, желтый. Лера услышала, что внутри отдергивается занавеска, поскрипывают тюки и чемоданы. «Нужно закрыть глаза», — подумала она. А еще заткнуть уши. Лежать себе и ничего не видеть, и не слышать. Как же она сразу не догадалась! Лера зажмурилась и закрыла уши ладошками. Стало темно и совсем тихо, только кровь шумела — совсем, как если приложить к ушам раковину. Папа говорит, что так шумит море. Она долго лежала так, прислушиваясь к воображаемому прибою, и думала, как когда-нибудь они поедут все вместе в Сочи или в Крым — сама Лера, папа, мама и братик — конечно, когда подрастет. Потом осторожно убрала руки и прислушалась. Тишина. Лера открыла глаза.

Перед ней стояла старуха.

Ужас стиснул ее с такой силой, что она не могла не то, что пошевелиться, а даже вздохнуть, и Лера могла только смотреть через решетчатый поручень широко распахнутыми от страха глазами, не в силах отвести взгляд от других глаз: светящихся, волчьих и желтых, как застоявшийся гной.