Молот ведьм

До Анжелы Лабарт несколько преступниц в окрестностях Трира подверглись тому же наказанию, но они не сознались, что сожительствовали с дьяволом; они были основательно изобличены в подозрительных сношениях лишь с жабой и кошкой. Мужчин не жгли на кострах за сношения с котами и козлами, так как это не было еретическим преступлением.

Первым папой, заговорившим о союзе, заключенном между людьми и дьяволом, был Иоанн XXII, сам заподозренный в связях с дьяволом.

В своей булле Super specula он «с болью в сердце» констатирует, что есть люди «лишь по имени христиане», которые приносят жертвы дьяволу, молятся ему, изготовляют картины, зеркала и кольца, а также бутылки, куда чудодейственным образом вгоняют дьявола, с которым они заключили союз. К вогнанным дьяволам эти люди обращаются с разными вопросами, умоляют их о помощи, и «эта отвратительная чума наносит страшный вред стаду Христа». Иоанн поэтому считает себя вынужденным опубликовать распоряжение, «сила которого останется вечной», чтобы под угрозой изгнания никто не обучал и не учился чему-нибудь из указанных мерзостей, и «так как справедливо, чтобы те, которые своими действиями презирают Всевышнего, были за них сурово наказаны, мы отлучаем от церкви всех тех, которые идут против наших спасительных указаний и приказов и делают кое-что из указанных мерзостей. Мы настаиваем, чтобы те, которые в течение восьми дней от опубликования нашего предупреждения не исправились, помимо конфискации имущества, были выданы на основании того, как поступают со всеми еретиками, соответствующим судьям для наказания».

Насколько Иоанн XXII был убежден в коварстве дьяволов, видно из того, что он был занят поисками змееобразного рога (контртромбон), с помощью которого можно было найти в любом предмете заложенный в нем чудесным образом яд. Когда он, наконец, нашел обладательницу этого рога, он предлагал ей за него в залог все свое движимое имущество. Сделка была совершена, и Иоанн немедленно издал грозное распоряжение, в котором говорилось о разных карах в отношении того, кто беззаконным образом похитит у него этот рог.

Ему вечно мерещился яд, и Иоанн XXII публично выступил со следующим заявлением: «Колдуны Яков из Брабанта и Иоганн из Аманто изготовили яд, чтобы погубить нас; но так как им никогда не удавалось найти случай дать нам его выпить, то они изготовили наше восковое изображение, чтобы прободением его нас умертвить. Но бог нас спас и передал нам в руки это восковое изображение». Однако это спасение, по-видимому, успокоило его лишь на короткое время, так как известно, что всю свою долгую жизнь Иоанн XXII боялся «прободения восковой картины, его изображавшей».

В изготовлении подобной картины папа заподозрил магистра Гуго Герарди, лагорского епископа. Несчастный был доставлен в Авиньон, в резиденцию папы; его преступление было доказано, его лишили сана и сожгли.

Разумеется, вера в восковые волшебные изображения, раздавшаяся с высоты папского престола, стала распространяться по всему христианскому миру, и Герарди не был единственной жертвой этого безумия.

15 ноября 1347 г. перед епископом Альбертом из Манда (в Лангедоке) предстал священник Стефан Пепен по обвинению в том, что четыре года тому назад он намеревался через восковое изображение епископа умертвить его. Под пыткой Стефан сознался в своем преступном намерении: он действительно приобрел два фунта воска, изготовил фигуру епископа, произнося при этом известные магические слова. Фигуру он не окрестил; на ней он написал имена шести духов, его сотрудников и подстрекателей. На вопрос о том, вогнаны ли были эти шесть духов в самое изображение, был получен неопределенный ответ: искусству вогнания его обучал один великий учитель, убедивший его в том, что человек может этому легко научиться; нельзя вогнать в изображение лишь Люцифера, так как последний уже «богом прикреплен к северному ветру».

Подобный процесс имел место и в 1339 г. в Каркасоне, где обвинялся монах Рекорди, изготовлявший женскую восковую фигуру с целью снискать любовь со стороны оригинала.

Вскоре подобные обвинения, со ссылкой на авторитет Иоанна XXII, стали обычным явлением, и вслед за восковой фигурой выступили всякого рода изображения, через посредство которых наносился «страшный вред» тому или иному врагу колдуна или ведьмы.

Усиление преследований этого рода колдунов и ведьм некоторые исследователи (Сольдан, Росков и другие) приписывают личному страху Иоанна XXII перед дьявольщиной. В действительности папа являлся лишь выразителем общей политики феодальной церкви. Папские буллы и всякие иные выступления римского первосвященника лишний раз содействовали укреплению тех предрассудков, одним из многих поборников которых являлся сам папа, который в 1320 г. давал инквизиции самые широкие полномочия в деле преследования именно ведовской ереси.